ГОРА

Если гору принять за дырявый камзол,
из кармана цедящий тропинку к утру
 вдоль утеса, –
Распахнется картина,
и в шум рукава
обнаженные брызги
слетятся назад,
и взойдет водопад
из провала в исток
отдышаться под дымчатый ворот.

На пороге равнины из тени и мха,
бесконечные сосны в лиловом снегу
замыкают корону –
колпак ледника – неподвижной воронкою манит звезду.

И созреет комета,
проснется ледник
в треске свергнутых сосен.
Из русла огня
стаи каменных птиц
вылетают на крик.
Оборвется утес,
поскользнется гора.

И тропинка повиснет,
короной слепя,
над изнанкой камзола,
дырой колпака,
бледным шарфом горы,
обмотав высоту
над полетом воды
в пустоту.


ЦУНАМИ

Если тень океана, величие дна
в потаенном значении, в скрытом числе,
как иголка в яйце,
как Эдипа жена,
как империя,
как драгоценные угли в золе бухенвальдских печей,
как замедленный взлет тополей

перед первым ударом в картонные сны близнецов,
перед школой взведенной на дикий алтарь самозванства.
Телешоу бессилия в минной тоске катастроф
перед страхом майдана, в ликующей сцене аванса.

Вместе с  тем, как меняя мечту на кредитный билет
в электронную пропасть, в эфир календарного блага,
наливается тень, созревает глубинная брага,
чуть заметным волненьем пошатывая парапет.

То рождается штиль. То – безветрие сводит с ума.
То стоит карусель на вершине державного взлета.
То уходит в шумерский песок молодая пехота.
То, на дне океана слепые стоят терема.
2005-июнь


ПОБЕГ

Созревает побег.
Ни тюрьмы,
ни сумы,
ни обмана.
Ходит городом снег.
Даже с башни подъемного крана
если бросить что вниз
в общем смысле не будет изъяна,
и никто не окликнет:
  очнись!

9.04.2005.

 

СПИЧЕЧНЫЙ ПОЕЗД

Если спичечный поезд на грифельной стынет доске
в беспокойных вагонах коралловых склонов затишья,
в облепихе огней на бумажном тумане бесстишья,
на крутом повороте запнувшись, как слово в строке,
как остаточный звук, как команда: «Отбой!» или «Порознь!»,
как улыбка на боль, как ладонь на глаза,
то слеза не посмеет, и тронется спичечный поезд,
потому что по грифельным доскам уходят в стихи поезда.

Потому что из точки безумья воронежских вех
атлетическим духом по узкому льду бытовухи
возвращается слух и отчетливо падает снег,
и проходят машины в оконном проеме как слухи.
Возвращается голос сквозь спазмы бронхитных хоров,
сквозь бессонную пропасть, сквозь фальшь репортерского зуда,
сквозь потерянный город в разладе цепных городов,
сквозь смирительный холод, в котором простуда,

как доверчивый доктор, растерянно смотрит вокруг,
обещают лечить и заваривать верные травы,
обещают беречь, обещают тепло и досуг,
обещают, и речь из оттенков созвучий и славы
по бумажным ступеням чернильной руды,
маяком огнестрельного бунта,
озаряет вершины густой немоты.
Раскаленное эхо безумца

озаряет подолы раскидистых рек,
озаряет чертоги.
К черту небыль! Растерянный человек
окликает дороги.
И дороги на оклик встают перед ним,
как шоссе и перроны,
как этапы разлуки, как вещие сны
на ладони Харона.

И дороги к ответу готовят его,
Человека дороги.
Человек, запахнувшись в ковер-самолет,
как всегда на пороге,
и никто не окликнет, никто не взойдет,
не поправит итоги.
Человек возвращается на стихосвод
в озаренные слоги.

2005-12-20


ПЕС

Просыпается тень. Отделяется темень от шерсти.
Отделяется тень от прибитой травы и песка.
Отделяется небо от круга озерного всплеска.
Просыпается шорох медянки и стрекот сверчка.

Настороженным слухом, встречая далекую птицу,
Как щелчок дирижера для альтов сухих тростников,
Как березовый шелест, как звонкого леса ресницы
В зоркой дали притихших рыбацких костров,

Поднимает глаза и на нюх ощущает округу,
Точно влажные ноздри вбирают предутренний хмель.
А туман – от воды, словно скатертью стелет по лугу,
Словно то муравьи застилают ночную постель.

Просыпается день с первым лаем из солнечной пасти.
С первой мыслью – проверить, полны ль ятыря?
В камышовых запрудах пора перебрасывать снасти
И, с собачим терпением ждать карася-звонаря.


СТИХ

Каким движением замечен?
Какой разлукой опьянен?
Из речи, разговорной речи,
Сорвавшись с губ произнесен.

Произнесен в открытый город,
В гирляндных улиц звукоряд:
Бетонным франтам – снег за ворот!
Стеклянным выскочкам – брильянт!

По торопливому тротуару,
С каштанами наперегон,
Стадам шипящего бульвара
Сонорный зов произнесен.

Произнесен с глухих окраин,
Из оговорок, из сусек,
Из глубины язычьих таин,
Из омутов славянских рек,

Из обозленного, степного,
Согласного на все пути,
С настоя воздуха соснового,
Из сна, что будет впереди.


СЛОВО

В глубинах языка
таежного зимовья
хоронится тоска
престольного московья.

Там запад оспой взрыт,
отхаркивая порох
из ртов кариатид,
из ватиканских хоров,

косится на восток,
там набухают тучи,
там бой в кровавый гонг
откладывает случай.

А здесь в косых слогах
под перекрестным зовом
острожные снега
выдерживают слово.

2006-02-12