Не Украина и не Русь -
Боюсь, Донбасс, тебя - боюсь...
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"
Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика.
Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея.
Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.
Владимир РАФЕЕНКО. Частный сектор.
Предисловие Н.Хаткиной.
Донецк: Норд-Пресс, 2002. – 81 с.
Больно, Ваня-Иегова,
Страшно, Ванечка Трисвятый,
Хорошо жить в этом слове
Только маленьким ребятам,
Только женщинам несчастным,
Только птицам на дворе.
Позаботься ты о Вове,
Чей желудок, полный крови,
Кем-то продан в сентябре.
Приобрел какой-то нищий,
У кого и денег нет,
Для своей духовной пищи
Восемь самых лучших лет.
Он пришел в свой флигель скудный,
Разложил их не спеша
И нарезал по секундам
Все, чем полнилась душа.
Свет в глазницах,
Плач ребенка,
Праздник,
Первый сон с тобой...
Что ж ты сделала, сестрица,
Моя милая торговка,
Мой проказник,
Мое горе,
Мой Иуда дорогой?
Порой кажется, что в судьбе героя новой книги стихов В. Рафеенко и впрямь
произошла какая-то странная метаморфоза. Его жизнь успел прожить за него
кто-то другой. Попользовался, поигрался и вернул обратно. Как теперь отыскать
себя в мире? Как примерить на себя эту жизнь из вторых рук? Ведь она вся
затерта до дыр штампами и банальностями. Смысл жизни - штамп. Любовь -
штамп. Вера - штамп. Как можно теперь говорить всерьез об этих избитых
вещах? Остается лишь ирония, игра, лишь цитирование чужих голосов и интонаций:
...Берег левый, берег правый,
По воде идет Христос
В красном венчике кровавом,
В белом венчике из роз.
А за ним плывут послушно,
Горя страстного полны,
То ли наши злые души,
То ли Разина челны...
Мир населен знакомыми литературными и историческими персонажами. Но их иерархия разрушена, смысл потерян. Блок и Твардовский, Разин и Христос... Это просто слова определенного культурного текста, которые легко тасуются в различных комбинациях. Да и сам ты трансформируешься в цепочке бесчисленных превращений, становясь то растением, то животным, то дирижаблем, то китайчонком Ли. Хорошая поэтическая техника делает эти превращения легкими и стремительными.
В стихах Рафеенко есть знание того, как надо построить фразу, расположить слова, создать образы, свести противоположности, сменить ритм, сыграть на перепадах высокого и низкого регистра. И это знание передаётся читателю в виде стиха и часто мешает ему, кажется лишним. Создает ощущение повторения пройденного, изящно оформленных общих мест, порой - пустой скороговорки, случайного подбора красивых слов... Было бы, наверное, неправильно говорить о конкретных заимствованиях или влияниях; скорее речь идет о пребывании в некоем условном постмодернистском тексте, из которого черпаются образы и детали, комбинируются, шлифуются и выдаются читателю.
Но любой текст, даже совершенный, всегда безличен. И когда автор ставит свою подпись под написанным, он подсознательно начинает борьбу с этой анонимностью, он подспудно восстает против ее власти. Здесь нет компромисса. Либо ты просто орудие, которым говорит язык. Либо ты соучастник Божьего творения, и твое усилие, твоя личность, твоя судьба неотделимы от произведения и совершенно необходимы для него.
Текст заканчивается там, где начинается боль. Та боль, которую я, видимо, не сумел почувствовать в первых книгах Владимира Рафеенко. В книге «Частный сектор» она есть:
Я плачу керосином. Он горит.
Учу слова, вращая кости речи,
И вспоминаю самок человечьих,
Которых мне бы надобно забыть.
Держу себя, как черную змею,
В сухой траве и ветках абрикоса,
И тихо наводящие вопросы
Я этой черной ленте задаю.
Пес стережет уютный низкий дом,
Чужая совесть бродит у сарая.
Шипи, змея, пока еще живая,
Кричи своим тончайшим языком.
Я эту кожу сам с тебя сниму -
Получится прекрасная перчатка,
А розовое мясо будет сладким,
Как это не приснится никому.
Пусть капает твой крепкий вкусный яд,
Ведь мы с тобой не будем знать пощады.
Любить легко, но, может быть, не надо,
Прощать легко, но некого прощать.
Собачий лай шизофренией леденит,
Простая жизнь танцует у забора,
Как хорошо с собой поговорить
И записать начало разговора.
Где ты? Ты там, где больно. Там твой неповторимый мир, твои неповторимые слова. Там заканчивается легкость стилистической игры и цепочка бесконечных превращений. Там начинается твоя жизнь, твое время, твое художественное пространство.
Мне показалось, что в новой книге Владимира Рафеенко координаты этого пространства и времени стали отчетливее и яснее.
КОММЕНТАРИИ
Если Вы добавили коментарий, но он не отобразился, то нажмите F5 (обновить станицу).
ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ
