ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня пятница, 26 апреля, 2024 год

* * *

Иван Семёнович Колесник – пенсионер, вдовец и жизнелюб – огорчённо рассказывает:

– Пригласил я к себе на 8-е Марта женщину. И надо же, «Извините, – говорит, – я на восьмое уезжаю в гости». Ну, просидел я дома сам, а она потом: «Что ж вы не позвонили? Я ждала, ждала…» Оказывается, никуда не поехала, а я не знал.

Тут и я не выдержал, засопереживал Ивану Семёновичу:

– Что ж она так несерьёзно?

– Да что с неё возьмёшь? Молодая, глупая…

За всё время нашего знакомства я впервые посмотрел на Колесника с интересом и зарождающимся уважением.

– Это как понимать, молодая?

– Ну, как понимать! Сорок шесть лет всего! Молодая, – ума ещё нету!

* * *

Из жадности к жизни повышенное артериальное давление предпочитал пониженному. Пусть лучше гипертония; пусть лучше больше, чем меньше.

* * *

В магазинах, наконец-то, обходится без давок, и поговорить можно кому, с кем и о чём угодно.

Электрик, возясь со шнуром вентилятора, через зал обращается к продавщицам:

– А кто здесь скотча понаматывал?

– У нас все скотч мотают, – охотно сообщает одна. – Как что – сразу скотчем.

– А что, нельзя? – интересуется другая.

– Конечно, нельзя. Скотч – материал не диэлектрический. Пробить может, – объясняет электрик.

– Я физику плохо знаю, – без особого сокрушения признаётся продавщица. – Учитель у нас в школе был дебильный.

– Что ж, это – каждому своё! – в голосе электрика слышатся философские нотки. – У меня учитель был – нормальный!

* * *

От выборов до выборов человеческая глупость почти незаметна.

* * *

Вертлявость и болтливость – качества человека, ещё не утратившего последнего интереса к жизни.

Именно таким оказался мужичонка, подсевший ко мне в троллейбусе. Голова его вращалась на все триста шестьдесят градусов, в окна пялился он с неподдельным интересом, вслух комментируя увиденное.

– Да… Банков понастроили, банков… А денег нету!
Я смолчал.

– Денег, говорю, всё равно нету, – толкнул он меня плечом.

– Так, может, будут, – постарался утешить его я.

Троллейбус свернул и поехал по Горбатова.

– Ой-йо-йой! – возопил мужичонка. – Какую стоматологию отгрохали!

И заключил удручённо:

– А зубов у меня нету.

В его взглядах на жизнь я заметил некоторую стройность. И когда троллейбус миновал мост через Бахмутку, предположил: «Сейчас скажет – церквей понастроили, а веры нету».

Мужичонка обозрел обе стороны улицы и вновь толкнул меня:

– Слушай, не знаешь, где здесь нарколог принимает? Мне к наркологу надо.

Сволочь, думаю! Развалил композицию, алкаш проклятый!

* * *

Тебя увидеть – можно три дня к заутрене не ходить.

* * *

Он – хороший человек. Как жить, он не учит. Просто не даёт.

* * *

Здесь я всегда по делам, в Донецке. Я почти бегу по утреннему бульвару Пушкина; художники уже прислонили к спинкам лавок картины в помпезных рамках, а вот букинисты запаздывают. Книги едва разложены – и я почти не замедляю шаг.

Крупный мужчина с лысиной, опушённой седыми волосами, выкладывает на стол обёрнутые в целлофан тома. Книги в руках не мешают ему жестикулировать, возбуждённо что-то доказывая коллеге – пожилой женщине в зимнем, не по сезону, пальто.

– …Что стоящего он мог написать? – доносится и до моих ушей. – У него же отец был хроническим алкоголиком, это общеизвестный факт!

Женщина согласно кивает, скорбно поджав губы: ох уж этот алкоголизм.

– А Бунин? – выкрикивает мужчина, размахивая томом «Мифов народов мира». – Никто мне не докажет, что Бунин выдающийся писатель! Нет, он, конечно, не бездарь, но ничего выдающегося я у него не нахожу. Так себе… посредственность…

– А за что ему дали Нобелевскую премию? – глядя на витию снизу вверх, наивно спрашивает женщина.

Будь проклята эта вечная спешка! У меня нет времени замедлить шаг, и я, боюсь, никогда не узнаю, за что этой «посредственности» Бунину «дали» Нобелевскую премию.

* * *

Можно ли одним и тем же действием нахамить человеку и сделать ему комплимент? Как выяснилось, можно.

Осенним вечером иду по городскому парку. Освещение – эпохи реформ, то есть темень непроглядная. С ближайшей скамейки доносится оклик:

– Слышь, у тебя закурить нема?

Остановился, всмотрелся в темноту. На скамье – четверо.

– Есть, – говорю.

– Ну дай, – слышу.

– Ну на, – отвечаю.

Один из жаждущих покурить отделяется от компании и подходит ко мне. И вот тут-то, приблизившись вплотную, неожиданно меняет тон.

– Ой, – говорит, – извините! А мне показалось – парень.

* * *

И остался уже не как старуха пушкинская у корыта, а как самое корыто это разбитое.

* * *

Когда на заседание литобъединения приходит Яков Тевелевич Гершаник, многие авторы внутренне подтягиваются. Несмотря на интеллигентность, мягкость и деликатность, Гершаник в оценках строг; замечания его обычно справедливы, в крайнем случае – оригинальны.

Читают стихи Поляков, Кукленко, потом – я. Для Гершаника каждое стихотворение – достаточный оперативный простор. В моём случае обсуждается правомочность употребления слова «беспечно».

И тут берёт слово Иван Семёнович Колесник. Читает «вірш» – Гершаник безмолвствует.

Иван Семёнович читает следующий опус. Закончив, вопросительно поглядывает на Якова Тевелевича. Тот хранит молчание.

Звучит ещё одно «откровение». Вопросительный взгляд. Гершаник невозмутим.

– Вы, наверное, не понимаете украинский язык? – потеряв терпение, обращается Колесник к Гершанику.

– Не понимаю, – охотно соглашается Яков Тевелевич, родившийся и выросший на Полтавщине, в Кременчуге.

– Тогда ясно, – облегчённо кивает Колесник.

– Не понимаю, – повторяет Гершаник. – Хотя… как сказать… Шевченко понимаю, Коцюбинского понимаю. А так – нет.

* * *

Моя знакомая рассказывает, что очень переживала, когда ждала второго ребёнка. Имея дочь, она боялась, что родится мальчик. Страх был вызван проблемой: как усаживать мальчика на горшок?

* * *

Капитан «Гринписа», порт приписки – Амстердам, уточнил:

– Раша?

И, услыхав подтверждение, разразился «подарочным набором»:

– Здр-равствуйте! Как поживаете! Добр-рый день! Как здор-ровье?

Мы переглянулись, польщённые, и осведомились вежливо:

– Вы бывали в России? Или на Украине?

Капитан расправил плечи, важно надулся и, воздев указательный палец, отчеканил – не по слогам, по буквам:

– Н-и-к-о-г-д-а!!!

* * *

Испытал нехорошую тайную радость – как аптекарь в разгар эпидемии гриппа.

* * *

Не преувеличу, если скажу, что это заведение, кафе «Кулинария», целиком и полностью держится на Инне. Она успевает многое: обслужить посетителей у прилавка и за столиками, разгадать сканворд и протереть пол, сбегать за сахаром и убрать грязную посуду, поменять кассету и вовремя подать штопор… А также – получать нагоняи от хозяйки и работать без смены по два-три месяца кряду.

Причём, если она и имеет «приварок» к зарплате за счёт посетителей, то к завсегдатаям это не относится. К завсегдатаям в этом кафе вообще особое, уважительное отношение. Я – из их числа.

Я сижу – обычное дело – за дальним столиком, грея руки о чашку с чаем. Я занят своими мыслями. Во всяком случае, так, надеюсь, это выглядит со стороны.

– Виктор Николаевич, – окликает меня Инна, – а хотите медовик? Хороший. Вчера привезли, а сегодня – я пальцем потыкала – уже пропитался.

Боже, какая забота! Какое трогательное внимание!

– Спасибо, Инна! – едва не прослезясь, говорю я. – Принеси, пожалуйста! И, пожалуйста, отрежь именно тот кусок, где ты пальцем потыкала.

И задумываюсь. В этой жизни ты постоянно стоишь перед выбором. И не только – съесть тебе что-нибудь или нет. То и дело приходится решать: куда пойти и что сказать, поддерживать ли новое знакомство и рвать ли былые связи, ввязываться ли в скандал и не поменять ли, в конце концов, что-либо в этой осточертевшей жизни…

И как было бы хорошо, чтобы в момент выбора, в миг, когда стоишь у барьера, пришла Инна и потыкала пальцем. Всё в порядке, Виктор Николаевич! Действуй!..

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!

Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий* Осталось символов