ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня среда, 02 апрел¤, 2025 год

ХАТУНЬКА

Так многие годы я обращался в письмах к Наташе Хаткиной. И она всегда радостно откликалась…

В нашей жизни многое происходит случайно. Некоторые считают, что вообще все. Хотя на самом деле случай — это просто то, что мы не можем объяснить. Так вот, к знакомству с Наташей Хаткиной меня привел даже не случай, а целая цепь случайностей. Меня познакомил с ней Слава Верховский — уже к тому времени постоянный автор «Фонтана». Было это в году, кажется, 1999-ом, то есть еще в прошлом веке. Я оказался в Донецке вместе со своими ребятами из «Клуба одесских джентльменов»; это были одни из последних наших совместных гастролей. К тому времени невероятная КВНовская популярность ребят стала потихоньку сходить на нет, да и я уже изрядно устал от многолетних совместных поездок. К тому же прошло почти два года, как я при поддержке моего друга — успешного одесского бизнесмена создал и возглавил журнал «Фонтан» и очень увлекся этой работой: вдруг понял, что хоть и поздно, но все же нашел себе занятие по душе.

Мы шли с Верховским по улице, вдруг он как-то заволновался и шепнул мне: вон видите навстречу женщина идет, видите?.. о! это Наташа Хаткина, она писательница, член Союза, я вас сейчас с ней познакомлю!.. Если вы ее уговорите писать для «Фонтана», о! я вам обещаю, вы меня будете всю жизнь благодарить!.. Наташа, здравствуй! Это Валерий Хаит — редактор «Фонтана», помнишь, я тебе рассказывал… А это Наташа, познакомьтесь, пожалуйста…

Наташа при ближайшем рассмотрении оказалась милой молодой женщиной, одетой, правда, чуть старомодно. Мы поздоровались, поулыбались друг другу, и Славик горячо зашептал: скажите, скажите, что вы давно мечтаете печатать ее в «Фонтане»! Я с удовольствием это повторил, Наташа продолжала сдержанно улыбаться: «ну я не знаю, подойдет ли вам…» Славик шептал: подойдет-подойдет!.. Она грозила ему пальцем, словом, чувствовалось, что они очень дружны и что Славик в этой дружбе младший…

Так вот, было ли это наше знакомство с Наташей случайным? Конечно, встреча на донецкой улице никем запланирована не была. Да и наши с ребятами гастроли в этом городе решающего значения в том, что со временем Наташа Хаткина стала постоянным (одним из лучших!) автором «Фонтана», не имели.

Тут как раз и сыграла свою роль цепь случайностей.

И главным звеном в этой цепи был, конечно, Вячеслав Верховский.

Первым о Верховском мне рассказал Игорь Иртеньев — поэт и редактор московского иронического журнала «Магазин». Я зашел к нему в его московскую редакцию поделиться своими фонтанскими проблемами: мол, некого печатать, и он вдруг достал с полки и вручил мне увесистую книгу со словами: вот, посмотри, здесь не все ровно, но многое, думаю, для твоего журнала подойдет… Я сперва даже чуть обиделся, что значит «для твоего журнала подойдет»? А для твоего, значит, не очень? Но промолчал и взял книгу. «Вячеслав Верховский» — было написано на обложке. И действительно, по приезде в Одессу я обнаружил в книге Верховского неплохие и, главное, очень свежие миниатюры. Их хватило нам чуть ли не на целый год. Возможно, хватило бы и на дольше, если бы Вячеслав не стал нас щедро снабжать своими новыми, еще нигде не опубликованными текстами…

В общем, как стало понятно из рассказанного, к моей будущей встрече с Наташей Хаткиной кроме Верховского имел отношение и Игорь Иртеньев.

Продолжим распутывать эту цепь дальше. С Игорем Иртеньевым я познакомился в Одессе на Юморине в начале девяностых. Просто нахально подошел и представился. Знаете, как в детстве бывает: давай дружить… Игорь, к счастью, оказался вполне контактным…

Таким образом, в этой причинно-следственной цепи моего знакомства с Наташей обнаруживается одесская «Юморина». А Юморина, да не сочтут сие с моей стороны нескромным, была, между прочим, придумана и многие годы осуществлялась при моем непосредственном участии.

Так что выходит, что у истоков моего знакомства с Наташей Хаткиной в какой-то степени стоял я сам. Еще ни о чем таком даже не подозревая… Но там, наверху, где завязываются все жизненные узелки, где заранее планируются встречи и расставания, уже давно, видимо, наметили нашу встречу с Наташей, и когда это случилось были очень довольны: ну вот, а мы, между прочим, так и планировали!..

(Я понимаю, что для воспоминаний об ушедшей Наташе Хаткиной, еще таких свежих и острых, принятый мной легкий и шутливый тон не очень подходит… Но, думаю, она бы мне это простила…)

С той встречи в Донецке автор Наталья Хаткина стала своим человеком в «Фонтане». Веселые рассказы и стихи, разнообразные тексты для детского раздела «Фонтанчик», веселые гороскопы и календарики, стихи к случаю, рифмованные подписи под рисунками и фотографиями — не было жанра, в котором Наташа не проявляла бы свое невероятное умение и профессионализм. У нее чуть ли не сразу же появились свои читатели, причем и среди детей тоже. Многие, не просто ждали выхода очередного номера журнала, они ждали Хаткину!

Ждали с нетерпением новые Наташины тексты и мы в редакции. Сколько настоящих редакторских праздников подарила мне Наташа! Когда, разорвав конверт, а с появлением Интернета, открыв электронную почту, я начинал читать ее тексты, то часто ловил себя на том, что начинаю бить ладонями по коленям и повизгивать от удовольствия… Немедленно в номер! Сколько там? Два разворота? Да хоть три!.. Хаткина!..

Я особенно помню один такой праздник, когда Наташа написала и прислала мне свою виртуозную сказку «Невесты из Дразнилии». Ее хотелось читать вслух коллегам и друзьям, я мгновенно представил себе, как бы это замечательно выглядело на театральной сцене. «Невесты…» Хаткиной живо напомнили мне не только кирсановский «Сказ о царе Максе-Емельяне…», который я еще в конце 60-х видел в блестящем исполнении артистов театра МГУ «Наш дом», но и филатовскую «Сказку про Федота-стрельца…»

Прошло некоторое время, и мне удалось уговорить Наташу приехать в Одессу и поработать в редакции, тем более, что к тому времени она уже стала членом редколлегии «Фонтана». Наташа читала и комментировала письма читателей, готовила к публикации тексты наших авторов, ну и, ко- нечно, писала свои новые рассказы и стихи.

Она побыла у нас чуть ли не месяц, это было незабываемое время, мы вместе обедали, пили чай. В редакции, где я очень люблю бывать, стало еще более уютно; даже Наташины домашние тапочки, в которые она по старой библиотекарской привычке переобувалась, придя на работу, тоже вносили во все это ощущение домашности.

Когда у Наташи появился компьютер, мгновенно ею освоенный, у нее, судя по всему, начался творческий подъем: с тех пор в нашем портфеле всегда было несколько ее рассказов, много стихов, и взрослых, и детских. Вообще Наташа, в смысле решения чисто литературных задач, была очень дерзкой и умелой. Как-то я пожаловался ей, что никто не берется отрецензировать книжку нашего замечательного фонтанского автора поэта Миши Векслера «Песня о страусе». Через некоторое время Хаткина прислала изысканный, с удивительным пониманием особенностей парадоксального векслеровского дарования текст, который тут же с удовольствием напечатали в нашем одесском литературном альманахе «Дерибасовская- Ришельевская».

Один из Наташиных приездов в Одессу совпал по времени с выходом четырехтомника М. М. Жванецкого. Помню, я получил его с дружеской надписью автора и принес в редакцию похвастаться. Наташа несколько дней читала его, внимательно разглядывала удивительные иллюстрации, сделанные другом М.М. тотально талантливым Резо Габриадзе, что-то выписывала и записывала. Через несколько дней, уже из дому, она прислала мне свою статью о четырехтомнике классика, уже одно название которой — «Война и мир Михаила Жванецкого» — заставило мое сердце дрогнуть: это было точно в десятку. При чтении статьи ощущение точности только усилилось: так глубоко и серьезно о Жванецком мало кто писал, а сравнение М.М. с толстовским капитаном Тушиным я считаю у Хаткиной просто гениальным. Я тут же отправил Наташину статью моему другу редактору «Московских новостей» Виктору Лошаку и через некоторое время был счастлив узнать, что статья Наташи не только напечатана в тогда еще невероятно популярном еженедельнике, но и признана коллективом «МН» одной из лучших…

Что же касается нашего журнала, то Наташин профессионализм и готовность откликнуться на любую просьбу тоже не раз меня выручали. Как то, готовя первоапрельский номер, я никак не мог придумать, о чем писать в редакторской колонке: все оказывалось банальным, много раз пережеванным. Позвонил Хаткиной по какому-то делу и заодно пожаловался на отсутствие идей. Она мне ничего не сказала, но через минут двадцать прислала стихотворение, которое я тут же и поставил вместо своей колонки. Вот этот блестящий, на мой взгляд, Наташин экспромт:

ТРИДЦАТЬ ПЕРВОЕ МАРТА

 

Апрель — мрачнеют юмористы:

Ждет человечество острот

Глубокомысленных и быстрых.

А вдруг не выйдет? Не пройдет?

 

В убогом нашем государстве

Смеются лишь дурак и тать.

Какое низкое коварство —

Полуживого забавлять!

 

Не для забавы, не для хлеба

Апрельский затеваем пир.

Быть может, по веленью неба

Щекочем полудохлый мир.

 

Лицо попроще, юмористы,

Пора работать головой!

И пусть взметает смеха брызги

«Фонтан» любви, пока — живой.

А потом у Натальи Викторовны родился внучек Давидка. И она заменила ему всех: маму, папу, бабушку, дедушку… Нет, бабушку она ему не заменила, поскольку сама ею являлась. И он ей тоже заменил всех. И заботу о себе, и радость творчества, и полноценный отдых, и друзей, и поездки, в том числе и в любимую ею Одессу. И возможность пойти, наконец, к доктору, чтобы выяснить, почему это у нее так в последнее время побаливают ноги…

Много раз с тех пор я звал Наташу в Одессу — и одну, и вместе с внуком, но она отказывалась. Кроме всего, ей еще и не с кем было оставить своих кошек и, кажется, собачку. На здоровье Наташа не жаловалась, но каждый раз чувствовалось, что она вся в своих домашних заботах, в своей литературной поденщине, в своей грусти и в своем одиночестве. Я предлагал ей даже поехать в какой-то санаторий, но понимал, что она откажется. Как ей при этом удавалось, не снижая уровня, писать веселые рассказы для «Фонтана» — понять сложно… Не исключено, что какую-то недостающую часть земных радостей ей компенсировал внучек, в котором она, судя по всему, души не чаяла… Во всяком случае часть ее рассказов в последние годы была именно о нем, о Давидке, которого она вырастила, выпестовала, с которым она играла, кому рассказывала свои такие изобретательные и добрые сказки…

Я не знаю подробностей ее ухода… Мне кажется, что ей все же в жизни не хватало эгоизма, что ли… В ней была какая-то жертвенность, готовность терпеть, даже страдать…

Что делать, иногда большой талант, а Наташа, безусловно, им обладала, сочетается с самоуничижением, с самоотвержением…

Единственная надежда: там, где она сейчас, где назначаются, как я уже писал, все встречи и расставания, Наташе хорошо.

Во всяком случае, заслужила она это как никто другой…

Прощай, Хатунька…

23 дек. 2009 г.

����, ���������� * ���������, ���������� ���������!

���� ���*
������
�����*
mailto:
HTTP://
��� �����������* �������� ��������