* * *
Мне стих хотелось написать, —
Хороший стих, — не по заказу,
Чтоб мог его я рассказать,
И все заплакали бы сразу.
И встал бы некий старичок
И так сказал, держась за сердце:
«Ведь он, товарищи, прочел
Всей нашей жизни квинтэссенций!
Я — той эпохи старожил,
Я девяносто лет живу.
Я столько в жизни пережил,
Но это не переживу!»
И бледный, словно полотенце,
Под чей-нибудь истошный вой
Упал бы он, держась за сердце,
К моим ногам, как рядовой!
Я не пишу таких стихов,
Мне очень жалко стариков…
* * *
Умом Россию не понять.
Россию носом не понюхать.
Не услыхать Россию ухом
И даже пальцем не помять.
Россию не увидишь глазом
И не положишь под язык.
Она похожа на оргазм
В метро с похмелия в час пик.
* * *
От безденежья и от непрухи
Я уеду куда-нибудь в Коми
В телогрейке и рваном треухе,
Как какой-нибудь местный дундук.
Завербуюсь в артель с мужиками,
Буду песни орать над рекою,
Добывая какой-нибудь камень,
А, быть может, какую руду.
И, ведь может случиться такое, —
Я найду самородок, как гирю,
И, быть может, над той же рекою
Драгоценный найду изумруд.
И продам стоматологу Кацу,
Или брату его — ювелиру,
Тыщ за десять, а может за двадцать,
А, быть может, все тридцать дадут.
Вот и кончится бедная юность,
И богатая зрелость начнется,
И я снова в столице проклюнусь,
Ведь недаром я столько потел.
И жена — постаревшая нимфа
Будет плакать от счастья, как лоцман,
Что корабль провел между рифов
И ни разу за них не задел.
* * *
Скука в деревне. Стучат топорами,
И рыбаки возвращаются с дамбы.
Все развлеченья — следить вечерами
За фитилем керосиновой лампы.
Петь дифирамбы глухому соседу
И наводить к его дочери шпалы.
Или, все бросив, закутаться пледом
И с головой окунуться в журналы.
Только не трогают сердце страницы,
Глупый роман до конца не дочитан.
Ах, героиня кончает в больнице!
Как это глупо и нарочито.
Только не греют ни лампа, ни шашни
С глупой девицей не первого сорта.
Скука в деревне. И тянутся пашни
От подоконника до горизонта.
Скука с утра и до ночи по кругу.
Не прерывается скучная стройность.
Третьего дня хоронили старуху:
Гроб да с десяток ровесниц покойной.
И хоронили без долгих напутствий.
Тихо жила, пусть земля будет пухом.
Может, немного прибавилось грусти
Впрочем, кто я ей? И что мне старуха
Скука в деревне. И в ставни под вечер
Не постучится ни гость, ни прохожий.
Видимо, скукою дом мой отмечен.
Видно, и я карантином обложен.
Заполночь взвоют цепные протяжно.
И товарняк вдалеке им подтянет.
Но неустанно стоит моя стража —
Скука по сердцу царапнет когтями…
Ночью туман опускается с дамбы,
И силуэты домов и растений
Тонут. На свет керосиновой лампы
Вновь выплывают горбатые тени.
Все та же сила ведет мою руку,
Все те же строки и все те же мысли.
Я сам себе сочинил эту скуку.
Просто живу и скучаю по жизни…
* * *
И. Иртеньеву
Мы сидели на заборе, пили пиво, ели хек,
Слабый ветер подмосковный наши волосы трепал.
А под нами у березы неизвестный человек
Кушал булку с маргарином и портвейном запивал.
Наступал вечер,
Садилось солнце
На голые плечи
Домов.
ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ
