ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня пятница, 26 апреля, 2024 год

ЧТО ЭТО БЫЛО

К 20-летию съезда верлибристов

в Донецке

ВИВРИСТИЧЕСКИЙ ВИЗУАНС?

Летом 1991 года в Донецке (Украина) состоялся съезд поэтов — приверженцев верлибра, на котором была создана Ассоциация русских верлибристов. Пять дней съезда остались в памяти незабываемым, роскошным праздником. Фешенебельный отель. Деликатесная еда (вареные раки с пивом по утрам доставлялись прямо в номер). Разнообразные, под стать блюдам, горячительные и прохладительные напитки. Все это чередовалось с утонченными литературными дискуссиями и поэтическими турнирами мэтров свободного стиха. День и ночь слились в бесконечный вивристический визуанс. Участвовать в артистических тусовках столь кайфического накала многим из участников донецкой фиесты никогда прежде не доводилось.

В результате пятисуточной темпераментно интеллектуальной ламбады стало очевидным, что верлибр — это всерьез и надолго. Так что ждите сборников!

Президентом Ассоциации русских верлибристов единогласно избран Карен Джангиров, а сам фестиваль состоялся благодаря отменному вкусу, безграничной доброте и щедрому, истинно украинскому гостеприимству Сергея Шаталова (вице-президент Ассоциации), Марины Орловой (самая красивая, обаятельная и очаровательная девочка Донецка, к тому же потрясающая поэтесса), Сергея Теслы (секретарь Ассоциации) и других милых гениев…

(Мулета — Скват. — Москва — Ипорт, 1992)

ОПОРА ДЛЯ КРЫЛЬЕВ?

…12 мая 1991 года в городе Донецке состоялось учредительное собрание Ассоциации русских верлибристов в составе 57 человек, избравших Карена Джангирова президентом, Сергея Шаталова — вице- президентом и Сергея Тесло — секретарем Ассоциации.

29—30 июня в том же Донецке состоялся I съезд Ассоциации русских верлибристов. На нем присутствовало уже более полутора со- тен пишущих верлибром (и, конечно же, не только верлибром) поэтов из разных городов и весей от Москвы до самых до окраин Донецка и «с южных гор до северных морей», например, Татарского залива, откуда прибыл Роман Хе. С лекцией о принципах и путях организации верлибра как поэтического текста и как философского осмысле- ния действительности выступил поэт и теоретик свободного стиха киевлянин Сергей Бураго…

Виктор ЗУЕВ:

Опора для крыльев. Сегодняшнее лицо верлибра

(Литературное обозрение. — Москва, 1992. — № 2. — С.32).

«ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД»?

Казалось бы, существовавший ранее негласный запрет на свободные стихи снят самой жизнью, выходят книги верлибров («Белый квадрат», 1987 г.; «Время икс», 1989 г.; «Антология одного верлибра», альманах «Поэзия» № 58, 1990 г.; «Антология русского верлибра» 1991 г.). Для чего же понадобилось создавать ассоциацию? На этот счет поэт Владимир Морозов, открывавший съезд, заметил: «Причина создания — утверждение верлибра как самостоятельного ненасильственного жанра поэзии… Не всякая поэзия способна, „не насилуя“, заполнить человеческую душу. Созданием универсального символа занималась вся поэзия тысячелетий, но лучше всего это удается свободному стиху. Как универсальный поэтический символ, верлибр — это катализатор человеческой мысли, он предполагает сотворчество поэта и читателя. Ему присуще свойство отстраненности, надмирности, а это путь к красоте и возвышенности».

Остается добавить, что ассоциация действует без цели извлечения прибыли и способствует развитию и распространению верлибра как независимого жанра литературы.

«Сообщество талантливых людей»

Президент Ассоциации русских верлибристов Карен Джангиров так оценил происшедшее: «Впервые создано сообщество талантливых людей, причем в критерии отбора не входили никакие групповые социальные, национальные и прочие признаки. Единственное условие для принятия в члены ассоциации — талант. Уже стало очевидным, что в ближайшие несколько лет верлибр займет лидирующее положение в русской литературе, а в дальнейшем и вовсе оттеснит традиционные канонические методы стихосложения. Поэтому наша сегодняшняя задача — оградить это мощное, с каждым днем набирающее силу движение от нарастающего потока графоманов в области верлибра, поскольку теперь этот жанр превращается в самый конъюнктурный. И еще — мы должны защищаться от давления официальных литературных структур. Ассоциация в течение нескольких лет вберет в себя все лучшее, что происходит в российской словесности. Главное, что удалось сформировать мощное ядро, команду достаточно молодых и способных к отстаиванию верлибра поэтов». Здесь будет нелишне добавить, что в издательские планы ассоциации на 1992 год входит выпуск 50 сборников свободных стихов, регулярное издание альманаха, Планируется публикация книг за рубежом. Учреждены ежегодные премии за лучшие журналистские и литературоведческие работы о верлибре: одна премия — 5 тысяч рублей, три — по три тысячи рублей, 10 премий — по одной тысяче рублей. Присуждение премий начинается с этого года.

К верлибру — через горы Тянь-Шаня…

Со многими интересными людьми довелось мне встретиться на съезде. Но самым большим открытием стало знакомством с Рушаном Люкмановым. До 1990 года он жил в Киргизии, потом после Ошских событий переехал в Казань, где работает главным экономистом отделения Внешэкономбанка СССР. Стихи Рушан начал писать не так уж давно — с 1985 года. Писал «в стол», лишь иногда удавалось опубликовать некоторые в газете «Комсомолец Киргизии». Разговор наш произошел как бы случайно, но еще задолго до него меня заинтересовало его открытое, умное лицо, да и весь его облик, заставляющий вспомнить о добрых былинных богатырях. Вот как ответил он на мой вопрос о том, почему именно форму верлибра избрал для своего поэтического самовыражения: «Верлибр я не выбирал. До 1985 года к поэзии не имел никакого отношения. Однажды поехал в сейсмологическую экспедицию в горы Тянь-Шаня. И вот там я неожиданно наткнулся на странную полянку. Трава на ней росла подозрительно красноватая. Над полянкой по кругу носилась стая птиц. Когда я захотел подойти к ней, меня охватил непонятный страх. Причем, с каждым шагом страх увеличивался, переходя в ужас. Но любопытство победило, и я зашел на нее, лег на траву, стал смотреть на солнце и заснул. Проспал без сновидений с 11 часов утра до вечера. Когда встал, почувствовал прилив живительной силы, энергии, побежал в лагерь, рассказал всем о случившемся. На следующий день мы все пошли искать эту полянку, но так и не нашли ее. А через полгода, в январе, я не мог заснуть ночью, и вдруг мне захотелось подойти к книжной полке. Я взял нечитанный никогда томик новогреческой поэзии, открыл его, сразу же закрыл и сел писать стихи. Впервые в жизни, но так, будто писал всю жизнь. В этот момент мне ярко вспомнилась полянка. Теперь всегда, когда я пишу, в сознании возникает образ полянки. Связан с „полянкой“ и мой литературный псевдоним — Энгербульд Бршляк. Это имя является космическим символом». И, конечно же, рассказ об этом интересном человеке был бы неполным, не приведи я здесь хотя бы одного его стихотворения.

ВИЗИТ

 

Глубокой ночью ко мне явилась тень майора Изерли.

Он держал в руках мокрого щенка и курил сигарету.

— Холодно, — сказал он, — ужасно холодно,

Я весь промок до нитки.

На его синих погонах, вместо капель дождя,

Блестело сто сорок тысяч слезинок.

К истории вопроса

Арво Метс, сотрудник журнала «Новый мир», член Союза писателей СССР, один из основоположников русского верлибра третьей волны:

«Достаточно четко определяются три волны свободного стиха в русской поэзии: 1-я — возникла в XIX веке как подражание немец- кой-поэзии. В этом жанре попробовали себя почти все выдающиеся поэты этого времени. 2 я волна — 1905–1925 годы. К свободному стиху были причастны самые разные поэты:

Beлимир Хлебников, Михаил Кузмин, Николай Гумилев, Осип Мандельштам и многие другие. В верлибре искали новые возможности, неограниченную свободу поэтического самовыражения. С 30-х до конца 50-х годов в стране не было свободного стиха, им никто не писал, их не публиковали. Отсутствие свободного стиха столь долгое время дало повод говорить о чуждости, заимствованности направления. Перебороть это мнение смогла сама поэзия. В 60-х годах некоторые поэты стали писать свободным стихом, издавать книги, в которых большое место отводилось верлибру. Конечно, подобные публикации были редкими, бессистемными, на них было много нападок со стороны критики, были даже административные преследования (вспомним хотя бы биографию Платона Афанасьева), но именно они подготавливали условия для утверждения верлибра в конце 80-х годов. Сегодня верлибр — на гребне волны, читатель ему доверяет, находит в нем те „витамины“, которых ему не хватает в традиционной поэзии».

С. Б. Бураго, кандидат филологических наук, зав. кафедрой русского языка Института международных отношений при Киевском государственном университете:

«Основа стиха — мелодия поэтической речи, внутреннее сокрытое звучание, которое ощутимо, но трудно выявляемо при анализе. Читатель верлибра остается один на один с этой внутренней мелодией. Верлибр — это одинокий голос, лишенный оркестровки, орнамента рифмы, метра и т. д. Верлибр — жанр, не терпящий фальши, она сразу же видна, ибо ее нельзя смягчить аранжировкой. Верлибр выявляет самую сущность музыкальности поэтической речи, это труднейший жанр поэзии».

Игорь ЖУРБИН

«Запретный плод» в пору зрелости

(Гомельская правда. — Гомель, 1991)

АДРЕНАЛИН?

Интервью с Кареном Джангировым

— Так как же, Карен, может ли «человек с улицы» просто сесть и написать верлибр? Ведь действительно, если честно, глядя со стороны на плоды труда ваших коллег, создается впечатление, что для этого дела не нужно, как говорится, «ни ума, ни фантазии».

— Увы, весьма распространенное мнение. И, естественно, весьма далекое от истины. Вот именно эта кажущаяся «доступность» верлибра и привлекает в наш жанр массу графоманов. Особенно — теперь, когда верлибр вышел из подполья, куда е го усиленно загоняла многие десятилетия официальная культура, и когда писать свободным стихов стало престижно, да и выгодно. В действительности, высказывание о том, что верлибр пишут люди, не умеющие подбирать рифму, — просто ерунда. Метрическое и свободное стихосложение — это больше, чем две разные техники, это — два параллельных пространства, две разные системы мышления.

Верлибр представляется мне домом, в котором рождаются и живут мысли, не приспособленные для существования в иных измерениях. Наши произведения — это миниатюры философского содержания, попытки осознать действительность через глобальные, вневременные и внепространственные понятия. Метрические же стихи — не более, чем прелестные милые глупости. Это как изящные кружева. Глубокую мысль ими не выразить.

— А как насчет социальной ориентации верлибра? До вас ли народу сейчас, в столь непростую пору?

— Нас это совершенно не интересует. Абсолютно не страшно, что наши стихи способен воспринять один человек из тысячи. Мы изначально нацелены на аудиторию, духовно избранную. Поэтому тяжелые сейчас времена или нет — для нас безразлично.

— В наши дни все чаще приходится слышать о «прорыве верлибра». Действительно ли имеет место такое явление?

— Вне всякого сомнения. Верлибр стремительно завоевывает культурное пространство, которое по праву ему принадлежит и занять которое ему усиленно препятствовали. Прогресс, произошедший в нашем жанре за последние годы, поистине ошеломителен. Первой ласточкой стал изданный в 1988 году сборник «Белый квадрат», который мы представляли во многих городах страны, в том числе и в Донецке. Год спустя увидел свет второй наш сборник — «Время Икс». А в начале нынешнего года появилась «Антология русского верлибра», где представлены произведения 360 авторов.

Это — наша Библия, наш Талмуд. Ее издание стало решительным шагом к созданию Ассоциации русских верлибристов, которую мы рассматриваем как средство консолидации, как средство сохранения чистоты жанра. Сейчас в Ассоциацию входят 143 поэта, представляющих все регионы страны. И, как вы знаете, в конце июня в Донецке состоялся наш первый съезд…

— А почему местом его проведения был выбран именно наш город? Ведь по традиции такие события принято организовывать в крупны центрах.

— Этот выбор не случаен, Донецк — периферия в географическом отношении, но отнюдь не в культурном. Ваш город — один из центров русского верлибра. Местные поэты — настоящие «бойцы», способные отчаянно отстаивать интересы жанра. Лидеры донецкого «ядра» верлибристов — Сергей Шаталов, Сергей Тесло, Владимир Морозов, Марина Орлова, Геннадий Черномашенцев — люди творческие, с огромным поэтическим потенциалом.

— Удовлетворены ли вы итогами съезда?

— В общем — да. Главный его итог — принятие декларации, в которой нам удалось закрепить очень удачные принципы. На этой основе мы сможем через 2–3 года создать крепкую творческую организацию. Особо хотелось бы подчеркнуть наднациональный характер Ассоциации — эту идею удалось отстоять на съезде, хотя и раздавались призывы разделиться по региональному признаку.

— Наверное, не обойтись в нашем интервью без традиционного вопроса о планах на будущее. Тем более, что, как я понял, вам перспективы русского верлибра представляются весьма радужными.

— Да, я верю, что будущее — за нашим жанром. На Западе ведь еще с начала века верлибр завоевал господствующее положение в поэзии, и в наши дни метрическое стихосложение стало там архаизмом. Таким было бы положение и у нас, если бы не многолетние притеснения верлибра, о чем я уже упоминал. Теперь же, после того, как свободное стихосложение вырвалось из своеобразного подполья, оно обладает мощным созидающим потенциалом. Именно это по

зволит верлибру завоевать лидирующее положение в русской культуре. Скажу больше — наша культура сейчас пребывает в жестоком кризисе, и верлибр может стать той свежей кровью, которая вернет культуру к приличествующему ей положению в обществе.

Интервью взял Евгений ЯСЕНОВ

Адреналин для русской культуры

(Город. — Донецк, 22–28.VII.1991. № 10 (14). — С.14)

ВЕРЛИБР — ДЕЛО КОЛЛЕКТИВНОЕ?

Если кто и сомневался в том, что Донецк — значительный культурный центр, то, заглянув 28—30 июня в конференц-зал гостиницы «Турист», он мигом бы отрекся от своих сомнений: в эти дни в гостинице проходил съезд русских верлибристов. На съезде была образована Ассоциация русских верлибристов и провозглашены Декларация и Хартия этой организации. Этому предшествовала большая работа. Карен Джангиров — президент ассоциации — собрал и выпустил в свет уже третий (после «Белого квадрата» и «Часа пик») коллективный сборник верлибра «Антологию русского верлибра». Деятельнейшее участие в составлении сборника и в создании Ассоциации принимал избранный ее вице-президентом дончанин Сергей Шаталов. На съезд было приглашено 250 человек — из Москвы и Ленинграда, Киева и Таллинна, Новокузнецка, Казани, Челябинска… Трогательно было слышать признания молодых авторов: «Ой, ребята, у вас тут такие дела творятся! Для меня эта антология и этот съезд — просто чудо какое-то…»

О нелегкой истории верлибра поведал патриарх этого жанра Арво Метс. Верлибр долгое время преследовался, почитался идеологически вредным порождением гнилого Запада, неестественным для русского языка и мышления. «Верлибр органически чужд всякой лжи, — сказал Арво Метс. — Кто бы стал писать конъюнктуру в стол?» — И тут же предостерег: «Сейчас иное время — и за- раза конъюнктуры может перейти и на молодых верлибристов».

Молодые, похоже, мало думали об этой заразе. Теоретики выводили историю верлибра от «Сказания о Гильгамеше» и «Слова о полку Игореве», практики увлеченно творили новую бюрократию — например, изобрели новый запрет: «воздерживаться от участия в мероприятиях, связанных с верлибром, проходящих не под эгидой Ассоциации».

В этой новой бюрократии много, конечно, от детской игры, но откуда все-таки такая тяга к запретам у представителей самого неидеологизированного, самого непредвзятого, самого свободного жанра? Мы никуда не денемся от своей истории. Ее бытие — и «битиё» — весьма прискорбно определило наше сознание. И, словно пролеткультовцы 20-х годов, самые независимые из независимых — верлибристы — толкуют о «феномене коллективного вхождения в поэзию», о «создании направления»? В толпе, конечно, уверенней себя чувствуешь, в компании — теплей. Но поэзия — дело сугубо индивидуальное.

«Не могу — любить совместно», — утверждала Марина Цветаева. «Давайте говорить друг другу комплименты», — с другой стороны подходил к проблеме современный бард. Оба этих автора писали в рифму. Может быть, тем, кто рифму отрицает, удастся и «войти в поэзию коллективно», и сохранить поэтическую индивидуальность? Разобраться в этом можно, лишь попытавшись проанализировать тексты. Но об этом в следующий раз.

Наталья ХАТКИНА

(Донбасс литературный. — Донецк, VIII.1991. — № 1. — С.2)

«МУЗУ В УГОЛ НЕ ЗАГОНИШЬ»,

ИЛИ КТО ЗНАЕТ, КАК НАДО?

…недавно на донецкой литературной арене громко заявил о себе жанр, о котором все, работающие в нем, говорят, что он органически не способен лгать. Как сразу стало понятно — это верлибр, или иначе — свободный стих. В конце июня в Донецке прошел всесоюзный съезд верлибристов с последующим образованием Ассоциации верлибристов. Дело это затеял московский поэт Карен Джангиров — президент ассоциации. Без вице-президента — нашего донецкого поэта, прозаика и драматурга Сергея Шаталова съезд вряд ли бы прошел так слаженно и даже празднично. Сергей, человек необычайно деятельный, не только разыскал донецких верлибристов, но в каком-то смысле и породил их, обращаясь с неизменным своим вопросом: «А ты случайно верлибров не пишешь?» даже к таким закоснелым традиционалистам, как я. В результате около пятнадцати донбассовцев вошли в представительный сборник «Антология русского верлибра». Феномен «коллективного вхождения в литературу» всерьез занимал умы собравшихся на свой съезд верлибристов — что несколько меня насторожило. Конечно, в толпе веселей и в компании приятней, но литература все-таки — занятие глубоко индивидуальное. Неужели на смену старой системе предписаний и правил приходит новая — и муза опять оказывается загнанной в угол? Слушая выступление Арво Метса, старейшины советского верлибра, я осознавала его правоту, когда он утверждал, что верлибр был гоним властями за формализм, тяготение к Западу и идеологическую чуждость нашему строю — поэтому свободным стихом писали люди честные и правдивые. Кто бы, в самом деле, стал писать верноподданнические вирши — в стол? Но из уст того же Арво Метса мы услышали предупреждение, что сейчас, когда Ассоциация в состоянии выпустить 50 авторских книжек в год, верлибр может приманить к себе множество ловких стихотворцев, падких на легкую добычу. Настораживает агрессивность, с какой президент ассоциации нападает на классическое стихосложение. И рифма у него — «категория государственная», то есть служащая аппарату принуждения, и Пушкин — не поэт, а «канонический стихотворец», и вообще — хочешь доказать, что ты свободен — пиши верлибром. Спасибо за ценное указание, но, послушно следуя даже самым ценным указаниям, трудно сохранить в целости и цельности свою творческую «самость».

Что ни автор (я имею в виду наших, донецких)-то непременное обращение к космосу, вечности, бесконечности: своего рода вселенские котурны, общие для всех верлибристов. Вот, пожалуйста: «в секунде-вселенной» (Ансерова), «в бескрайней Вселенной» (Брайнин), «на вселенском аукционе» (Гаркуша), «говорят, будто вселенная бесконечна» (Морозов). Получается такой себе коллективный выход в открытый космос. Весьма распространен в верлибре такой способ построения стиха, когда уподобления и метафоры не имеют внутренней основы, предметы теряют свои исконные свойства, образ складывается, точно диковинный зверь из случайно подобранных кубиков с картинками — наш макеевский сюрреализм, донецкий Дали. Так Владимир Морозов: «Переворачивая глыбы чужих улы- бок, изобретает средство от ливней, зонтиков и дельфинов», и озадаченному читателю остается только гадать, чем это так досадили Морозову дельфины?

Соединяя несоединимое, верлибристы зачастую не утруждают себя хоть какой-либо логикой — но зато склонны впадать в глубокую задумчивость по самым простейшим поводам. Тот же В. Морозов мучительно размышляет: «Не знаю, откуда на этом снегу следы осторожных кошек», еще более глобальные вопросы мучают Марину Орлову: «Хотела бы я знать, сколько нас в комнате». Поневоле вспоминается восклицание Великого Комбинатора: «Тоже мне, бином Ньютона!»

Необходимо творческой дерзостью, умением оторваться от клановых представлений о должном и необходимом.

Наталья ХАТКИНА

(Донбасс. — Донецк, 1991. — № 6. — С.187–188).

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!

Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий* Осталось символов