ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня четверг, 21 ноября, 2024 год

В.Ф.

Аркаим, как гласят разнообразные справочники и энциклопедии, — археологический комплекс на юге Челябинской области, обнаруженный в июне 1987 г. и с тех пор ставший местом поклонения носителей разных культов и учений. Это древний протогород, существовавший в XVII — XVI вв. до н. э. В настоящее время он является одним из примерно двадцати поселений подобного типа, вместе составляющих «Страну городов». Считается, что ее жителями были арии, сформировавшие здесь свою культуру, а потом рассеявшиеся по миру.

На Аркаиме воздух сухой и ломкий.

Ветер свистит по степи, летит над сопками — стенами огромного, давно угасшего вулкана — и ломает воздух на тысячи, миллионы тончайших ледышек, которые ты со вкусом заглатываешь внутрь, и они распирают твою грудную клетку, расширяют плечи, увеличивают рост — того и гляди воздушный лед обратится в эфир и ты вместе с ветром помчишься над этими древними холмами, со свистом взрезывая плотную гладь неба.

Ветер летит над сопками и несет запах степи — его описать невозможно, но от него одного ты теряешь голову и встаешь на цыпочки на краю каменной гряды: ведь падать здесь небольно, этот полынный дурман так же плотен, как небо, он словно в гамаке качает тебя, открывает пространства и дали, какие и не снились, не виделись еще вчера, когда ты трясся в духоте летнего автобуса, и вроде бы и знал, к чему и куда едешь, но не мог вообразить, не мог представить, что это будет так, что ты вновь — как в первый раз — воспаришь над зеленоватой степью и прищуренным взглядом увидишь панорамную перспективу — истинную, какой не видела никогда: из одной точки откроется весь окрестный мир разом, и те холмы, что окружают тебя, подымутся стройными горами с разноцветной зеленью лесов по склонам, а меж ними — чаши долин, где мягкость трав картинна, как на старинных французских гобеленах. И пещеры откроются тебе разом — с низкими сводами, с каплями воды, что пронзают тьму подземных залов, с извилистыми ходами, уводящими в глубь, к центру… а меж гор — дорога, и ты пойдешь по ней — всегда в гору, только в гору, ни шагу назад, а на правом плече у тебя будет сидеть и гортанно кричать, царапая кожу, горбоносая птица с разноцветным опереньем нешироких крыл.

Но это позже, это — когда ты застынешь на склоне сопки, слева от Грачиной горки, что в народе зовут Горой любви.

В этом ветре горечь и сладость прощания, в нем пряность редких встреч и обещаний, и конечно — таков закон жанра — разлук, что вновь становятся встречами, чтобы повторяться и длиться всегда.

Полынный вкус мешается с запахом крошечной богородицыной травки — она как струйки засохшей крови устилает склон; упругое пористое тепло мха-лишайника под рукой сменяется тугими и гладкими, с плотно пригнанными чешуйками кочанчиками странных растений, что бывают лишь в дендрарии ботсада (сакулентов — свидетельствует биолог, вдруг выскочивший изнутри). Вулканическая порода, которой не менее сорока тысяч лет, поблескивает своей коричневой глянцевой вечностью. Погладишь и отойдешь. Камни и мхи; полынь и ковыль, а в ложбинке меж сопками — зреющие под узорчатым листом ягоды клубники, сладчайшей из ягод, какие бывают только в степи, под жарким солнцем и жгучим ветром Зауралья.

В мае сопки-холмы еще желты и сухи от прошлогодней травы — она охапками устилает склоны, так что свежая и зеленая не сразу находит силы пробиться наверх. В июне трава идет в рост, с победной яркостью зеленеет; в июле становится жесткой и начинает буреть — степное лето недолго, а солнце беспощадно. Но цветы, пробивающие эту каменистую и все равно щедрую землю в мае, особенно нежны и благодарны: белые соцветья подснежников кивают лиловым колокольцам сон-травы, кустарник унизывает кипенный цвет в мелкую бусинку, желтеет лесная акация, удерживаясь цепкими корнями за отвесные камни горных склонов.

Территория Аркаима невелика. Ильменский заповедник основательно потеснил его, суровые мужики в камуфляжных костюмах разъ- езжают на газике по степным дорогам и, багровея заросшими лицами, гонят туриста в кучу — шнель, шнель, руссиш так твою… Не зайти даже в грачиную рощу, где все березы в гнездах, туда-сюда шныряют черно-угольные грачи, которых в таком количестве вряд ли где еще увидишь (наверное, видел лишь Пастернак: лишь у него «с деревьев тысячи грачей» обрушивают «сухую грусть» в лужи глазных донниц). Оглушительное карканье весь день несется из рощи, грачиным криком дымится черная пашня, где сегодняшние аркаимцы сажают картошку.

Ветер свистит над степью, подхватывает птиц и сносит их в сторону с намеченного маршрута. Крылья грачей большие и сильные, они упрямо кричат и борются с ветром. Маленькие жаворонки сидят в траве и поют-подсвистывают свои нехитрые песни. Им не одолеть ветер — взлетают и укрываются в траву и кусты.

Долину Аркаима режет речка Караганка. Она извилиста и лукава, берега укрыты болотцем, камыши и осока преграждают путь к воде. Под Грачиной сопкой она разливается пошире, здесь мостик, есть ме- сто для купания, и летом в тихой заводи под мостом в прозрачной воде среди небесных облаков стоят белые лилии. А весной Караганка сверкает синевой невозможной, слепящей глаза, — той лазурью, о которой, наверное, знали лишь старые иконописцы. Вот панорама Аркаима, что видна с горы Шаманки (по науке это палеовулкан Огненный): желтый склон с зеленоватым отливом свежей поросли спускается к реке. Синее на желтом — синяя, лазурная молния прочерчивает желтое поле, чтобы острым клинком вновь и вновь выскакивать из ножен.

С Шаманки видно городище — если знаешь, где искать и куда смотреть. Дорога к городищу проходит через мостик (осенью его убирают, иначе весенняя вода снесет, а в мае ставят снова), по лестнице вверх, на гору, а потом краем рощи и мимо пашни — в степь. Городище круглое, как ни старается турист, земля пока сохраняет очертания валов, на которых высились стены; цвет травы указывает границу города. Тихо. Сухо. Жарко. Сколько б ни ходил туда, даже если собираешься в дождь и холод, — там все равно будет солнце, за плечом встанет тишина, и всю группу экскурсантов накроет прозрачным капюшоном, под которым только ты и этот город, а все прочее — мир, цивилизация, люди, дела и заботы, даже лагерь, откуда ты полчаса назад пришел, — исчезает за ненадобностью. В пятый или десятый, двадцатый раз слушаешь рассказ экскурсовода, смотришь на круги на земле: вот этот, побольше, — от колодца, рядом поменьше и с иным цветом травы и почвы — от печки. Те, кто жил здесь когда то, были мирными скотоводами, но они умели плавить металл, наблюдать небо и звезды, возделывать землю и воевать; они были высо- кие, красивые люди, здоровые и выносливые. Говорят: их век был недо- лог — двадцать с небольшим лет. Но эти двадцать реально были нашей сотней, а то и больше. По деревянной стене, макет которой восстановлен археологами, ты ходил когда то, охраняя свой город: раз ты пришел сюда спустя столько лет, значит, не позабыл свою протородину.

В Аркаимском музее есть тревожащий меня «экспонат» — человек, взлетающий в небо. Это плоская фигурка из металла. Человек обращен лицом к нам, одна нога его выпрямлена, другая поджата — он оттол- кнулся от земли и уже парит. А голова — голова лежит на груди лицом к нам. И от плеч растут еще две маленькие головки, напоминающие о Змее Горыныче. Откуда взялась эта фигурка, не знаю, служители не говорят — наверное, тоже не знают. В тамошнем музее собрано много разного, не обязательно принадлежащего этой земле. Здание Музея природы и человека поначалу строилось под Храм всех религий. В нем просторный светлый зал с полукруглыми оконцами, в центре зала квадратный купол, а под ним на большом столе располагается макет круглого протогорода Аркаим. В самом городище квадрат заключен в круг: квадратная площадь вписывалась в кольцевую стену укреплений. Мандала — древние знали, что делали. Но музей создан с особым тщанием и вкусом, как, впрочем, и все здесь, к чему прикладывают руки хранители этого места.

Почему люди ушли отсюда? Они выстроили свой город не менее тщательно, чем нынешние — этот странный музей в степи, они сделали даже лишнее (опять-таки как нынешние): излишне прочные укрепления, толстые стены, ложный вход с ловушкой. Местные племена, говорит экскурсовод, были еще очень слабы и дики, они бы не стали воевать с пришельцами — потому и «пришельцы», что их культура иная, чем была здесь исконно, не знали, с чем столкнутся, и предпочли устроить защиту покрепче. Прожили около ста лет — и ушли, а перед этим сожгли свой город дотла. Экологическая цивилизация, — экскурсовод. Можно назвать и так. Почему же ушли… Удобные пастбища поблизости закончились: земле нужно отдыхать и восстанавливаться, даже чтобы растить траву, которую будет есть скот. А может быть, их позвала иная нужда — к примеру, надо было прийти в Индию и написать там «Ригведу» и «Авесту»…

Ученые считают, что городище Аркаим отслужило своё и в общем ничем не примечательно — потому его и отдали на откуп туристам: плодитесь и размножайтесь. Они очень не любят, когда в печати появляются «досужие вымыслы» об особом статусе Аркаима и его сакральном значении. О том, что он образует одну из вершин треугольника, две других у которого — это Стоунхендж в Англии и египетские пирамиды. Но сакральная география существует с древности, даже если наука этого не признает. Сегодня область знания под таким названием завоевывает себе права гражданства и не собирается проигрывать поединок с археологией и историей; географы более терпимы — разнообразные игры человека с местом они объединили под общей шапкой культурной или гуманитарной географии. Да и что мы знаем об истории и в ней самой? Что есть наше историческое прошлое? — не более, чем рассказ об оном, основанный на более или менее сомнительных свидетельствах древних или более или менее реальных памятниках древних цивилизаций, которые еще нужно опредметить и тематизировать, объяснить и приурочить.

Есть и другая крайность. Вполне сознательно целенаправленный миф об Аркаиме творит Г. Б. Зданович. Сравнительно недавно он запустил в общественное сознание версию о том, что неподалеку от Аркаима, в Синташтинском кургане, похоронен Заратустра… Точнее, один из многих заратустр. Не стану спорить, но не уничтожает ли мысль о возможном наличии многих заратустр веру в особый статус одного единственного? Сила этого места такова, что в нем кажется возможным многое и разное, место стерпит людские толки и домыслы — оно отринет их как накипь, лишь бы люди сохраняли само место в его физической данности и наибольшей чистоте. Каждый год на Аркаим приезжают тонны туристов. За лето — десятки тысяч. На солнцестояние туристский лагерь (он невелик) превращается в ярмарку, а речка Караганка — в живую купель. Что тогда свистит ветер, вряд ли услышишь. Но сами по себе приезжающие сюда люди часто таковы, что так и просится на язык слово «феномен». Буддисты и мусульмане, неозычники и кришнаиты, просто любопытствующие… Пожалуй, только «чистых», воцерковленных православных не встретишь, или не признаются — им не велит вера бывать в этом «нечистом» месте. Место стерпит

Девять сосудов, по виду глиняных, разной величины и разного цвета, кругом расставляют на поляне. Люди в белых одеждах приглашают желающих дать этим сосудам звук — ты водишь палкой внутри них и сосуды звучат, каждый на своей ноте, каждой ноте соответствует свой знак и своя чакра. Музыка завораживает, притягивает к себе, ее слышно далеко, и гитарные переборы возле палаток не способны заглушить эти длинные, растекающиеся в воздухе цветными нитями, будящие что-то дальнее и давнее гармонические звуки. Костер вздымает ввысь струи огня, искры улетают в ночное синее небо и становятся звездами Аркаима. Днем ребята из иного сообщества рисуют на сте- не вагончика Цветок жизни. Становятся «паровозиком» и ритмично, в ногу уплывают-ушагивают за переезд, к дальней мельнице. Ветряную мельницу сюда привезли специально — как и реконструированный дом казачьей усадьбы, как и погребальный курган Темир, куда тоже можно сходить с экскурсией и посмотреть, как лежали в своих усыпальницах бродячие скотоводы начала нашей эры. Недалеко от кургана в степи стоят каменные бабы. Торчат — сказала бы я, поскольку они действительно торчат из высокой травы, одинокие и вполне каменные, и глядят на тебя своими прищуренными глазами, и провожают, слегка кивая плоскими лицами. Один из них — баб, он мужского рода, и никто не переспорит меня в этом.

Но ныне культурно-исторический заповедник «Аркаим» упорно пытается присвоить Ильменский заповедник — гору Любви (Грачиную горку) практически отсекли, сразу за Шаманкой также стоят запретительные таблички. О сорока кв. км, на которых якобы раскинулась территория Аркаимского комплекса, говорить уже не приходится. Может быть, так и надо? Человек имеет свойство портить и выводить из строя все, чем он пользуется относительно долгое время. Вытаптывать траву, мусорить в роще и степи, привязывать ленточки к кустам и камням на горках, которые вовсе не претендуют на то, чтобы быть новогодними елками и еще менее — предметами камлания, ходить туда, куда нельзя, и лежать в этой желто-зеленой траве, глядя в низкое аркаимское небо. Нужно изгнать всех этих «безумных» прочь — пусть камлают в городах и водят хороводы в специально отведенных и огороженных заборами местах. Там их и накрыть легче… Наверное, так думают серьезные дяденьки на газике, притягивающие к штрафному ответу ошалевшего от простора туриста, вздумавшего перейти запретную полосу.

Но человеку нужны такие места. Где простор и воля. Места, у которых есть своя память и своя традиция, сложившаяся пусть за недолгие 15–20 лет. Нужда человека в сакральном неистребима, и чем сложнее и дольше туда добираться, тем сильнее и богаче слава о таких местах. Ты застываешь в центре городской площади древнего Аркаима. Закрываешь глаза. Вокруг тебя вращаются галактики, звезды совершают свой почетный круг, горизонт колышется и уходит в стороны. Ты в центре вселенной, ты еси ось и орбита. Звезды складываются в спираль, она вонзается в центральную точку твоей линии жизни и линии сердца и через сердце уходит в землю. От Аркаима — к центру Земли. Из него всё начинается снова.

Елена СОЗИНА

ЕКАТЕРИНБУРГ

Фото автора

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!

Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий* Осталось символов