БОГ. НОВЫЙ ВАВИЛОН
Гортань разодрана, язык — смешной довесок.
Века мы ищем Бога…
Бог был Текст.
Бог состоял из слов, из нот, из фресок…
Бог был и Текст, и Песнь, и Холст. Исчез.
После потопа, в стылом дне вчерашнем,
не знали (таял в небесах колосс),
что Бог был сам той Вавилонской башней…
С тех пор — незрим, неслышен, безголос.
Мы ищем Слово. Господи, как смеем?!.
Как смоем дерзость?.. Чудо! — осмелев,
послушник Рильке, лучший из пигмеев,
нашёл останки Бога на земле.
Чуть тронь — они рассыплются… Но крепок
сжимающий их светлым спрутом стих.
Из слов-осколков, зёрнышек и щепок
растёт Господь, Который всех простил.
Стоит Отец. Он слишком человечий.
Но найден путь, и это путь наверх.
…Челом к челу поэту — Божьи речи,
и жить в земле сырой, сытнее всех,
и ангелом с тяжёлыми крылами
дышать на крест, творя суровый гимн…
Отца-мозаику мозолями, губами
сложить бы чадам, избранным Самим…
СОНЕТ ВОСКРЕСЕНИЯ АПЕЛЬСИНОВ
Я тку стихи. Из тёплых, тонких жил…
Теряю кровь, сознание, терпенье,
Чтобы узнать, как текст стихотворенья
Ложится житом — благостным из жит…
Что может текст?.. В руках ребёнка — жизнь,
В оранжевом плоде живёт рожденье,
Глубокий первый вдох, и новый день, и…
Нет, зёрнышко уже в пыли лежит…
Но, в строчках ухватив сей мезальянс
Души ребёнка с силой исполина,
Что делать дальше жителям Земли?..
Да просто слиться в мировой романс!
Деревьями воскреснут апельсины
Из зёрнышек, растоптанных в пыли.
КРАСНАЯ КНИГА. HOMO UBLUDENS
Ныне первая буква в кириллице — увы, Человече.
Этой буквой сейчас открывается тонкая Красная книга…
В ней шершавы курганы-страницы. Ещё две (Ч —
первая), вторая и последняя, буквы ига
над живым, флорой-фауной — Эго и Я. А по мифам
Человек был создан из птичьих и рыбьих скелетов,
из орехов, деревьев, яиц, тростника или рифов…
И по Библии — из праха и божественного дыхания-света.
Человек встал на лапы, выпрямил гордо хребтину,
отрастил язык, значительно уменьшил сердце,
приручил волков, кабанов и прочую скотину…
Но шершава, как почва, его ладонь (от курка?) по инерции.
Ах, либидо-мортидо! Ты ешь человечишку — ап! Он,
двуногий homo erectus, на четвереньках, как кошка, любит,
homo sapiens к смерти идёт — прямо в ад — уверенно тихой сапой,
homo ludens1 (о Боже) — не homo ль ubludens, о люди
Человек сносит нутрий, песцов, соболей, чернобурок,
выпьет кровь куропаток, разденет до жил черепах и,
наг, безумен, начертит на узких вратах: «Аз есмь Бог» и, окурок
сплюнув в рай, растворится зародышем Завтра, да в том же
прахе.
Книга-кладбище — сгустки пре-Красной творящей глины.
В ней застыли в разодранной пасти животные звуки.
Человек Гуттенберг (где папирус и литеры-исполины?)
ждёт себя, чтобы в Красную книгу вернулись Аз, Буки…
ПТИЦ
На запачканном Привокзалье
Снизу — снег, в поднебесье — смог…
К человечьим следам попали —
Гляньте! — крестики птичьих ног.
В грязной каше мужских и женских
Каблучков, каблуков, каблучищ —
Деревенским, вселенским, крещенским
Веет чудом, и неба свищ,
И незримого солнышка дым как
Лёгкий насморк — денёк, и пройдёт…
Здесь ходил ты, мой Птиц-невидимка,
И глядел на прохожий народ.
Лилипутик на нас, гулливеров,
Пялил пуговки выпуклых глаз…
Был ты белый, а может быть, серый
С белой грудкой дугой напоказ…
…………………………………………
Прибыл поезд, тепло и железо,
И хороший сошёл человек…
Я смотрела, как варежкой резал
Чей-то мальчик живой ещё снег.
Голубь стыл. Люди к поезду лезли,
Шаркал старый таксист, как холуй…
Я Вам искренне рада!.. Как если б
Не нашла птичий трупик в углу.
ВЕРЛИБР: ВЕРА в LIEBE 2
Когда сбываются сказки,
разбивается небо.
Я в Германии.
Еду в чужом автомобиле по чужим дорогам,
а душа моя, сжавшись до километра боли,
вселяется в игрушки, прикованные к лобовому стеклу.
Пеппи Длинныйчулок, Заяц с морковкой и Гном.
Девочке спокойнее всех, только жёлтый локон,
прицепившийся к Гному,
не даёт ей покоя.
Зайца, серо-грязного,
судорожно сжимающего бутафорскую морковку,
нещадно бьёт по стеклу.
Отвожу глаза.
Гном на верёвке, в сидячем положении,
смешон и страшен.
Его улыбающийся рот —
антоним грустных глаз.
Трое висельников — человек, животное
и сверхъестественное существо —
приветствуют меня на обетованной вотчине.
Таксист смеётся с немецким акцентом.
Под скрежет тормозов
я подаю ему евро,
щёлкаю непривычное «Danke»,
хватаю трёх бедняг в свою добрую жменю
и под хлюпанье их присосок
выпрыгиваю из красного жерла «мерседеса»…
Глаза таксиста превращаются в ромбы.
Я сумасшедшая русская
оттуда,
где была сумасшедшей немкой.
В области сердца у спасённого из неволи Зайца
вижу недостёршееся слово «Liebe».
DIE RUSSLANDDEUTSCHE 3
Рот, вмещающий два языка.
Отче, Vater, скажи, чья дочь я
Точит кирху на дне река…
«Твой удел — терпеть, Russlanddeutsche…».
Две души истомились в груди.
— Сердце! Herz! — Иссякает аорта.
— Голос! Stimme! — Я слаб и один.
— Liebe Heimat! — На карте я стёрта.
Ржавый плуг как могильный крест.
Лютер — в ветошь завёрнутой книге…
Волга! Mutter! И в тысяче мест
остаёмся мы Wolganigger.
В отчем доме хочу домой…
— Предок! — Кости лежат в Карлаге.
— Кирха! — Колокол мой немой.
— Нибелунги! — Ты веришь в саги?…
«Я не верю уже ни во что!» —
Так ответь, и предашь всё на свете.
…Речи терпкой, щекочущей ток
неужели не благ и светел
Крылья — вширь, и — поверх голов —
станем, делая тысячный круг, мы
двуязыкими магами слов,
Руссланддойче с большой русской буквы.
Две культуры, два духа… Вдвойне
нам достанет родительской речи…
Плуги нежны на новой стерне
прежних кладбищ… Озимые крепче.
ФАНТОМЫ
любви не бывает много
я верила в это
пока не полюбила
специалиста по изготовлению
протезов моих чувств
он добрый
моя душа рвётся в небо
он дарит ей парашют
для мягкой посадки
взял паузу
время свернулось
до состояния ракушки
ограничил общение
телефонная трубка
сливается с моими
пластмассовыми пальцами
ушёл ночевать в свой гостиничный номер
в моём мало места
фантомная боль
дневного
счастья
наутро мы проснёмся
в разных городах
оба свободны
я от любви
ты от разлуки с одиночеством
СУЕТНОСТЬ
У входа в мой подъезд два больших дерева.
Каждый раз хочу дать им имена
и забываю.
-----------------------
1Homo ludens (лат.) — «человек играющий» (транслитерация: хомо люденс), термин философа Й. Хёйзинги.
2 Die Liebe (нем.) — любовь.
3 В переводе с нем.: die Russlanddeutsche — российская немка, der Vater — отец, das Herz — сердце, die Stimme — голос, liebe Heimat — милая родина, die Mutter — мать, die Wolganigger (с горькой иронией) — поволжские негры, нигеры.
.jpg)
ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ
