Не Украина и не Русь -
Боюсь, Донбасс, тебя - боюсь...
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"
Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика.
Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея.
Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.
О том, что Донецк — не пустое место
для авторской песни, известно давно,
еще с подзапретных советских времен.
Сюда приезжали с концертами
Визбор, Высоцкий, Окуджава, Ким, Городницкий,
Клячкин, Кукин, Розенбаум, Мирзаян, Долина,
Лорес, Луферов, Егоров, Семаков, Суханов,
Дольский, Дулов, Кочетков, Сергеев, Туриянский…
Здесь проводятся рейтинговые фестивали,
в 80-е годы — «Большой Донбасс»,
с 2002-го — «32 мая».
Но мало кто знает, что Донецк —
не пустой звук и для рокеров…
Вилли Мельников — известный полиглот,
поэт, фотохудожник, ученый
(см. о нем: «Дикое поле», 2005, № 7), уверяет,
что Донецк — одна из столиц рок-движения.
Юрий Хат — рок-музыкант и своеобразный поэт —
с ним вполне согласен
— Родился я в Донецке,
в Кировском районе, там,
где жил и живу до сих пор,
уже 41 год. Закончил
политехнический институт в
1990 году, инженер химик-технолог.
Играть начал еще в школе. Занимался
в районном дворце пионеров,
потом в ДК Франко. И потом тоже.
Моим первым руководителем был Саша Чибизов, очень толковый. Сейчас работает в акустическом бенде. Во Франко был Владимир На- крапас. У нас был ансамбль. Мы игра- ли в школе, ездили и по селам с концертами.
Ансамбль был хороший, даже по нынешним меркам. Там был подход очень
серьезный. Была отдельная вокаль- ная группа, отдельно — инструментальная.
Играли мы в разных стилях: даже джаз был. Я играл на барабанах, на ударной установке. В институте мы играли музыку, которую можно назвать психоделичной — в те годы (это были 80-е) это было достаточно популярно. Это были золотые времена, когда наш КВН был на первом месте. Был СТЭМ — Студенческий театр эстрадных миниатюр. Мы с ним ездили. Агитбригада своя была. Праздники делали. Выездные концерты.
Я знаю тех, кто в 80-е участвовали в рок-фестивалях, в рок-мастерских. Могу только названия не вспомнить — команд было много. Вот «Форпост» — мои друзья, и сейчас собрались что-то поиграть. Это была база на шахте Октябрьской, вот там мы участвовали. Наша группа называлась по-разному, то «Группа продленного дня», то «Сталкер». Вообще, когда там участво- вали, мы назывались «Сталкер».
«Дикий мед» был оригинален тем, что играл ритм-энд-блюз на русском языке. «Форпост» играл тоже на русском языке, но хард-рок, такой причем очень традиционный, стильный очень, то есть по-настоящему. Была еще куча команд, очень высокого, кстати, уровня. Тогда как-то относились к этому серьезно. Потому что многие группы играли не только рок, а почти все они еще играли на свадьбах, на вечерах. И все игралось вживую.
Была группа «Раунд», она и сейчас есть. Они играли панк-рок, они и сейчас его играют. Глеб, Стас Скульский (гитарист) — он еще участвовал в группе «Драма».
Была еще группа, ближе к хард-року, название забыл, где был такой товарищ — Листик (это фамилия), потом он уехал в Америку.
У Саши Чибизова тоже группа была, они арт-рок играли.
Достаточно много групп было. Это был пик рок-движения во всей стране, и у нас тоже.
Недавно пошел специально в библиотеку. Могу сказать: почему-то в рок-энциклопедию не попали
город, как и на западе. Вот так получается, что рок вроде бы как эта массовая культура рабочих, музыка рабочая, в общем, не всегда коммерческая, это преподношение и текста, и ритмы, и эта тяжесть определенная, это не прилизанно, это реальное, жесткое, что соответствует характеру города, импонирует людям простым.
Рок тоже иногда поднимается до коммерческого уровня. «Битлз» — это вообще номер один и в поп-, и в рок-музыке. Они другим взяли. Так вышло, на их долю такое выпало. А просто эти тяжелые направления, они, видимо, свойственны большим городам, рабочим большим городам, где развита промышленность.
Кстати, я считаю, что такое понятие как русский рок — явление нестандартное. К слову «рок» в широком понимании я бы его присоединять не стал. Русский рок — это перепевки, переделки каких-то западных образцов. Даже если взять то же «Кино», тот же «Аквариум». Понятно, что мы живем не в лесу, это все рождается от соприкосновения культур, но, тем не менее, он ближе к западным. Потому как русская, украинская культура ближе к каким-то на- родным корням. Недавно мы с ребятами песню сочиняли, и мне очень хотелось туда «Дубинушку» вставить — очень роковская песня, очень в рокерском исполнении была бы. То есть можно аранжировать и наши мелодии, очень спокойно, но почему-то музыканты предпочитали брать за основу западные течения. Я думаю, что это не есть правильно. Может быть, просто уровня не хватало? Оттолкнувшись от сво-
получилась смесь. И взяла жесткость. Европейцы более жесткие. Те — более ритмичные. Толковые, интересные группы рождались именно от симбиоза, совмещения то ли ритмов с чем то, то ли звучания с чем-то. Я думаю, русский рок можно называть тоже таким симбиозом, весьма сложным. Хотя музыка вроде бы и простая. Русский человек в чем-то более широк.
Рок — это целый пласт культуры, кото- рый надо изучать. Я был приверженцем за- падных течений всегда. Но могу сказать: с тех пор, как я начал сам писать на русском языке, я играл очень разную музыку. Какая разница, в какой музыке играть какой ритм? Разница есть — в звучании и подаче. Ритм остается ритмом, но в каждой музыке он звучит со своей окраской. В роке более жесткая основа.
Вот, скажем, тогда это была какая-то смесь, а сейчас с этим более жестко — конкретно люди относятся к какому-то стилю.
Все зависело от многих факторов: какой опыт у человека, что он играл. Это зиждилось больше на эмоциях. Душой играли. Запретный плод сладок. А рок тогда запрещали. Вот и был всплеск.
На волне эмоций тогда рождалось что-то интересное. Сейчас все разрешили, но от этого хороших групп больше не стало.
Наша группа играла разное, на основе рок-н- ролла. Было и от популярной музыки, была психоделия, что-то каким-то концом от «Пинк Флойд». Цитатность определенная. Стиль такой. Одна композиция могла включать в себя несколько частей, которые были логиче- ски связаны настроением темы, которая развивалась. Но были люди, которые играли конкретно очень стильную музыку. Это был, естественно, хард-рок. Или «Дикий мед», ритм-энд-блюз, но там тоже он был весьма своеобразным, т. к. он на русском звучал.
У кого как получалось. Кто от чего получал удовольствие. Кто-то был ориентирован на европейскую музыку, а кто больше на американскую. Но в каждой своей композиции они все были очень оригинальны, потому что «не драли», хотя иногда бывало, что «драли» конкретно, но все равно это звучало по-своему.
«Дикий мед» — одна из самых удачных попыток адаптировать русский текст под ритм-энд-блюз. Этим они и известны. Пусть тексты наивноваты, но музыканты писали о себе, они такие и были. Это люди поколения того, которое до сих пор осталось, но играют ли они сейчас? До недавнего времени играли.
С Федотовым у нас был разговор о создании группы в стиле Хендрикса, с театром, но до дела не дошло. Стоит ли это делать
Русский язык имеет свою специфику. Для меня это тема очень не- простая — блюз написать. Рок-н-ролл проще. Блюз спеть на русском языке — по-любому получится что-то свое, потому что ритмика слов не совпадает с близким каким-то построением, поэтому получается какое-то свое звучание, так или иначе, соответственно и мелодия будет не совсем блюзовой, а с примесью чего-то такого, что свойственно мелодике русского языка. Подругому просто не получится.
Многие песни я пишу в стиле шансон, что гораздо естественнее и ближе моему восприятию нашей действительности. Наш рок — это смесь шансона с роковыми средствами выразительности. Потому что такая у нас культура. У нас Высоц- кий, Визбор и многие другие, а это естественное продолжение. Можно написать более жесткий текст, и это будет рок. Скажем, «шансон» — это общее слово. Это то, что является нашей визитной карточкой.
Это авторская песня. Это гораздо более точное выражение. У нас блат- няк обозвали шансоном. Нет! Это именно блатняки есть. Вот. И есть романсы, есть лирические песни.
играет, была у нас такая группа, потом ее переименовали в «Даймонд ройз». Мы выступали в лучшем Ростовском клубе. Буквально до сегодняшних дней я с ними играл. Ее уже нет. То есть, ни одного человека, кто ее сделал, уже нет, а группа осталась. Я такого еще не видел. Но мы-то ее сделали! Был у меня запал, когда в Таганрог приехали, вот эта новая молодежь влилась, получилось так, что всколыхнули мы пласты своих последователей. Я реально тут всю жизнь играю, и реально пишу. Я тут участвовал, недавно в группе «Фиточай. Доктор Селезнев», я там и в клипах снимался. Я готов и сейчас рок-н-ролл поиграть, и даже бы спел, хотя я не певец. Я пишу свои тексты. Мне интересно петь свой шансон с прирокнролленной окраской. Играл я со многими, хотя по серьезному — только с несколькими группами. И с Кукушкиным в одной группе мы играли. В духовом оркестре участвовал. Но хочу сделать свой проект, петь сам свои песни. Это мне на сегодняшний день ближе. Я считаю, что творческий человек должен играть только свое и делать только свое. Периоды копирования могут продолжаться и всю жизнь, но человек должен делать только свое, и только. Вот это интересно, если у него есть достаточный потенциал. Делать то, что умеешь, то, что чувствуешь. В этом весь смысл. Реализовать себя.
Художник и мастер. Профессионал и тот, кто от души. Все-таки профессионалы тяготеют к определенному направлению. Они тоже делятся по своим каким-то уровням. Кто-то сказал: «Искусство преследо-
ќћћ≈Ќ“ј–»»
≈сли ¬ы добавили коментарий, но он не отобразилс¤, то нажмите F5 (обновить станицу).
ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ
Я знаю тех, кто в 80-е участвовали в рок-фестивалях, в рок-мастерских. Могу только названия не вспомнить — команд было много. Вот «Форпост» — мои друзья, и сейчас собрались что-то поиграть. Это была база на шахте Октябрьской, вот там мы участвовали. Наша группа называлась по-разному, то «Группа продленного дня», то «Сталкер». Вообще, когда там участво- вали, мы назывались «Сталкер».
город, как и на западе. Вот так получается, что рок вроде бы как эта массовая культура рабочих, музыка рабочая, в общем, не всегда коммерческая, это преподношение и текста, и ритмы, и эта тяжесть определенная, это не прилизанно, это реальное, жесткое, что соответствует характеру города, импонирует людям простым.
«Дикий мед» — одна из самых удачных попыток адаптировать русский текст под ритм-энд-блюз. Этим они и известны. Пусть тексты наивноваты, но музыканты писали о себе, они такие и были. Это люди поколения того, которое до сих пор осталось, но играют ли они сейчас? До недавнего времени играли.
играет, была у нас такая группа, потом ее переименовали в «Даймонд ройз». Мы выступали в лучшем Ростовском клубе. Буквально до сегодняшних дней я с ними играл. Ее уже нет. То есть, ни одного человека, кто ее сделал, уже нет, а группа осталась. Я такого еще не видел. Но мы-то ее сделали! Был у меня запал, когда в Таганрог приехали, вот эта новая молодежь влилась, получилось так, что всколыхнули мы пласты своих последователей. Я реально тут всю жизнь играю, и реально пишу. Я тут участвовал, недавно в группе «Фиточай. Доктор Селезнев», я там и в клипах снимался. Я готов и сейчас рок-н-ролл поиграть, и даже бы спел, хотя я не певец. Я пишу свои тексты. Мне интересно петь свой шансон с прирокнролленной окраской. Играл я со многими, хотя по серьезному — только с несколькими группами. И с Кукушкиным в одной группе мы играли. В духовом оркестре участвовал. Но хочу сделать свой проект, петь сам свои песни. Это мне на сегодняшний день ближе. Я считаю, что творческий человек должен играть только свое и делать только свое. Периоды копирования могут продолжаться и всю жизнь, но человек должен делать только свое, и только. Вот это интересно, если у него есть достаточный потенциал. Делать то, что умеешь, то, что чувствуешь. В этом весь смысл. Реализовать себя.