Я родилась в Сергиевом Посаде, сейчас учусь и работаю в Москве. В детстве старалась заманить дедушку в комнату, прятала его костыли под кроватью и выкладывала перед ним на диване стопку любимых книг: «Пока не прочитаешь – домой не уйдёшь!» И дедушка читал – долго и обстоятельно, с выражением, а ещё читали бабушка и мама. Потом маме приходилось запирать книжный шкаф – это было единственным способом заставить меня начать какую-нибудь скучную уборку. Если не читать – то гулять и смотреть по сторонам. С того времени, как научилась читать – привыкла и бормотать себе под нос разную чепуху. А к окончанию школы поняла, что так люблю литературу, что никогда не смогу сделать её профессией – она всегда останется чем-то самым главным и дорогим внутри меня, тем, для чего я буду долго и старательно подбирать слова – но вряд ли подберу достаточно быстро. Поэтому отправилась учиться журналистике – как раз смотреть по сторонам и стараться подобрать для увиденного слова побыстрее. Так и живу: смотрю – и удивляюсь.

* * *
Березняк над кручей белой-белой,
белый-белый выцветший ручей.
Эта репродукция висела
на стене больницы в Киржаче.
День за днём исправно украшая
левый угол кафельной стены,
выгорела Осень золотая
до больничной строгой белизны,
до спокойной белизны бумажной.
И висит на стенке тридцать лет.
Никому здесь, в общем-то, не важно,
золотая осень или нет.
Никому здесь, в общем-то, не нужен,
бесполезный и ненужный шум.
Обещает нянечка на ужин
белую молочную лапшу.
За окошком сосны из тумана
терпеливо смотрят – вот и всё.
Пара дней – и что там Левитана –
всю Россию снегом занесёт.


В ГОСТИ К ПОЭТУ
                                        Анне Давыдовой
Мы шагали от станции
долго
вдоль пыльной дороги,
у прохожих старушек сверяясь
- туда ли? туда?
Мы шагали от станции
долго
и вышли в итоге
прямо в чистое поле.
А дальше уже не беда.
В поле спали коровы.
Синел небосвод невозможный.
Одуванчики мчались к обочине с криком: постой,
ну?
как в детстве?
веночек?
И в поле был щит придорожный,
и Хотьково на нём перечёркнуто красной чертой.
И вдоль поля пройдя, мы свернули к неблизкому лесу.
И вдоль леса пройдя, мы увидели много могил.
Мы искали поэта.
А я повстречала принцессу.
На другой фотографии кто-то расплывчатый был.
Я брела вдоль крестов,
мимо семьдесят первого года…
Девяностые где-то в полях, далеко впереди…
Распускалась сирень и нещадно пекло с небосвода…
Зазвонил телефон. Это Анна! 
- Нашла. Приходи.

Лабиринт из оград.
Не пробраться. Как нить Ариадны,
прошлогодний вьюнок, а живого – ни усика нет,
паутина…
листва…
ели…
ландыши…
сумрак прохладный…
Вот и камень, знакомый по снимкам,
знакомый портрет…

Мы в оградку вошли.
Бедный холмик с желтеющей глиной.
и стихи на прохладном граните, у самой земли:
«Близок был…»,
«сколько мог…»
и метелью мело тополиной…
На обратной дороге венки мы друг другу сплели.