Из разговоров в кулуарах:
    - Никто. (Подумав.) Пешкова. (Подумав.) Золотарев. (Н.Х-на).
    - Никто. (Подумав.) Игнация. (Подумав.) Цыбань. (Л.К-ва).
    - Никто (Е.С-на).
    - Ну, никто там не лучший, все худшие: может, это я такой злой, но кроме пародийных позывов, ничего во мне не вызвали эти тексты (Е.Я-в, Москва).
    - Сверхзвезд нет, а выделить хочу таинственную Игнацию - не потому, что она из Москвы, а потому, что она «как факир, объевшийся огней», любит имя болезни - Ангина, хоть уши ее забиты свистом птиц... (Н.О-к, Днепропетровск).
    - Стихотворение Цыбань трагично, сразу завораживает неподдельностью чувств, невыдуманностью (И.Л-ва).
    - Игнация (А.В-я). Цыбань (И.Р-в). Цыбань и Пешкова (А.К-к). Савенков и Пешкова (М.С-я, Милан).
    - Поскольку менее всех владеет поэтической техникой А.Ольхин (может быть, и сознательно), то, думаю, именно ему надо дать шанс (В.Ш-в).
    - Скромное предстояние Александра Савенкова, его стойкая преданность высокой традиции, его благородная сдержанность и умение просто и внятно сказать о самых драматических началах человеческого бытия для меня гораздо ценнее, чем всякое головоломное изобретательство (С.М-в).
    - Савенков - легкое, чистое стихотворение - вне конкуренции или в контрасте с остальными - болезненными и тяжелыми... (Т.Ф-ва, Славянск).

ОТ РУЛЕТКИ СТАЛО ВСЕМ ТЕПЛЕЙ!

    Почему-то при чтении «Рулетки» в четвертом номере «Родомысла» припомнилось блоковское (цитирую по памяти): да кто же в наше время, господа, не пишет хороших стихов! Причем без негативного, наличествующего у Блока, подтекста.
    Все стихи, исключая, пожалуй, текст (песни?) а-ля рэп Артема Ольхина, достаточно профессиональны и, что называется, на уровне. Хотя, если смотришь пристальней (а именно такой взгляд необходим при выборе очередного кандидата на предстоящую подборку в следующий номер), нет-нет да и споткнешься обо что-либо («Под ноги смотреть надо, болван!» - слышу в ответ реплику обиженного автора, хотя и не думал никого огорчить.)
    У Александра Савенкова из Горловки, поэта, судя по представленному стихотворению, негромкого и глубокого, меня смущают обилие общепоэтической лексики и прямо-таки хлебниковская концовка («...только небо, только облака»). У Хлебникова: «...да это небо, да эти облака!»
    Москвичка Игнация блестяще раскрывает интригу своей болезни (фолликулярная ангина), максимально выжимая из нее так нужную поэзии образность - «Я как факир, объевшийся огней», «миндалины цветут», «Ангина! Цвет дерев миндальных» и т.д. Стихотворение - одно из лучших в рулетке, но уж больно оно «ахмадулинское».
    Стихи Анны Цыбань жестки и страшны, что понятно и естественно - в них о страшном сегодня. Но думая о возможной публикации ее подборки, невольно ежишься - а вдруг и все остальное о том же?
    Глубокомысленное стихотворение Михаила Золотарева как-то невнятно проговорено.
    Интересные по форме стихи Светланы Пешковой привлекают своей сделанностью - и оттого, наверное, и не волнуют.
    И все же, если говорить о том, чью подборку хотелось бы видеть в следующем номере, то я бы предпочел почитать Игнацию или А.Цыбань. Впрочем, и стихотворение С.Пешковой дает основание подозревать в авторе мастера, а значит, возможно открытие...

С уважением и извинениями перед авторами - Владимир Авцен.

ОХ УЖ ЭТА МНЕ РУЛЕТКА...

    Вот я все думаю и переживаю. Как подхожу к ней, так и переживаю. Похлеще, чем в Монте-Карло. Все смешалось, и все имеет право быть на этом празднике жизни. Веселый хоровод младости, избыточность и пионерность страсти, упоенность соблазном аллюзий, глухариное токование, невыверенность, неотделанность, нетерпенье, напор, - все здесь, о читатель.
    Вот эротичный в своей неожиданной глубинности «глаголъ» Игнации (слова и поцелуи этих дней / мне горло - ?! - ничего себе!..) - явно температурное, но не вполне бредовое слиянье Тютчева, «Пророка» и пастернаковского «нахлынут горлом - и убьют» с ахмадулинской пластикой быта. Bon ton; воистину, bon ton: Как хороши твои миндалины в цвету! Под этой сенью мне уж не резвиться: мне удалось родиться и развиться, приблизиться, припасть и приложиться, но воспарить до Них - невмоготу: в очередном припадке тонзиллита ланцета сталь спилила их сердито...
    Как тут судить, кому отдать предпочтение? Так ведь рулетка! В ней рядом выигрыш и проигрыш, ря-дом! Не только в поле зрения, но и в поле одного стихотворения. У Игнации своя смелость и свежесть, своя броскость. (О недостатках умолчу.) Но хороша и точная работа с рифмой - неточной и оттого бьющей током - М.Золотарева. (О слабостях не будем.) Даже постсоветская «новая вещественность» А.Ольхина, опирающаяся на советскую классику («О парижские писсуары!» - воскликнул в свое время Евтушенко, - было, да...), впечатляет. Веришь тихой выстраданности С.Пешковой (убрать бы «объяснительные» длинноты, от которых в малом жанре всегда веет занудством, - и стихотворение стало бы более емким и драматичным). Вызывает уважение и холодноватая авангардистская рассудочность крепенького, как бочковый огурец, и напористого стиха А.Цыбань.
    Их не критиковать, а пестовать и холить, учить, чтоб дышали в затылок, наступали на пятки - «племя незнакомое». Поэту не писать - что не жить. Как и графоману. Как и вообще человекам - так уж устроено наше бытие. Я бы вообще выбирала крупицы даже (и прежде всего!) из самых слабых стихов (право, крупицы попадаются иногда удивительные, за душу берущие) - и в какую-нибудь номинацию вроде «Гений строки» (даешь конкурс!). Может, всего и привелось-то однажды молвить Тихое Слово, а оно - то самое, к Богу. Глядишь, и энное количество лет «замираний и криков» обретут в нем значимость и плотность. И других порадовают. Вот.
    А больше всех мне понравился А.Савенков - потому как искренний, небанально ожиданный (все про коловращение, и не Бытия, заметьте, а просто жизни, что меня лично греет), ненавязчиво техничный и печальный. А женшинья, они печальных любят...

Надежда Клушина