ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня четверг, 21 ноября, 2024 год

    Борис Владимирович Заходер умер 7 ноября 2000 г., на 83-м году жизни. Когда после панихиды я вернулся из Москвы в Харьков, мне позвонили из русской службы Би-Би-Си:
    – Мы готовим передачу о Борисе Заходере. Не согласитесь ли рассказать о нем?
    – Еще бы!..
    Знакомство с Борисом Владимировичем, его доброе отношение ко мне – самый большой подарок судьбы в моей жизни.


    Я должен рассказать о нем

…не надеюсь прочесть столь лестных слов даже в своем некрологе…
Из письма Б.В.Заходера

ректору университета Айовы,
приславшему писателю приглашение
на семестр в Штаты.

    В своем рассказе о дружбе с Борисом Заходером мне придется говорить и о себе, о своих удачах, о том, как им радовался Борис Владимирович. Наверно, это нескромно. Но я чувствую себя обязанным рассказывать об этом – особенно коллегам-преподавателям и родителям, – чтобы те, кому не довелось общаться с Поэтом и Учителем, прикоснулись к педагогическому университету Заходера.


    ***
    Много лет я был читателем и почитателем Бориса Заходера и не смел мечтать о знакомстве с ним. Но когда в 1965 или 1966 году мне позвонили из литературной консультации при Союзе писателей СССР и сообщили, что получили мою бандероль, прочли стихи и готовы послать их на рецензию писателю, который мне близок, – я, не раздумывая, назвал Бориса Заходера. Вскоре от него пришло письмо. Теперь я понимаю, что мой учитель знал, как страшно мне будет распечатывать конверт. Письмо было добрым и деликатным. Позже я увидел, что таким был и его автор.
    – А вот я знаю, – говорит по телефону из Лондона ведущая передачи Би-Би-Си, – что некоторые считали его суровым и грубым.
    Наверно, кому-то от него доставалось. Например, редакторам, когда они, с его точки зрения, допускали брак. Но я ни разу не слышал, чтобы словом или поступком Борис Владимирович унизил или обидел кого-нибудь. Зато дважды или трижды, когда я передавал ему приветы от харьковчан, которым Б.В. ответил на их письма, он говорил:
    – А, помню. Я его ничем не обидел?
    Конечно, он был ироничен, а порой – едок.
    Когда в день его 80-летия я позвонил ему из Харькова и сказал «Борис Владимирович, мы Вас любим», то в ответ услышал:
    – Да что Вы, Вадим? Ах, как Вы оригинальны!
    Задолго до этого я с удовольствием прочитал в трех номерах «Пионера» «Алису» и написал Борису Владимировичу о своих впечатлениях. Он откликнулся открыткой:

    «Дорогой Вадим, очень Вы меня побаловали к Новому году; порадовался я не только за себя, но и за Вас – Ваши суждения делают Вам честь. Как я написал ректору ун-та Айовы, приславшему мне очень любезное приглашение (на семестр в Штаты) – «не надеюсь прочесть (подчеркнул Борис Владимирович. – В.Л.) столь лестных слов даже в своем некрологе». Обнимаю Вас, желаю всего, что требуется. И вообще соскучился. Галя присоединяется. Ваш Б.З.»

    Знаю многих писателей, которым Борис Заходер помогал советами, душевной поддержкой и тем, что рекомендовал и даже сам относил в редакции и издательства стихи и сказки начинающих авторов. Меня стали печатать в «Клуб 12 стульев» «Литературной газеты» после того, как Борис Владимирович по своей инициативе отнес туда мой цикл «новейших английских старинных народных баллад».
В 1980 году (через 16 лет после того, как Харьковская писательская организация приняла меня в СП впервые) Правление Союза писателей Украины в 9-ый раз отказало мне в праве быть членом этого союза. Борис Заходер направил возмущенное письмо в Правление СП СССР:

    «…Не знаю, какими неведомыми миру Гомерами и Шекспирами набит СП Украины, особенно его «детская» секция, – набит до такого отказа (подчеркнул Борис Владимирович. – В.Л.)».

    Пересылая мне копию этого письма, Б.В. приписал:

    «И мне, как на грех, вырвали зубы (не метафорически, увы)! В такой момент…»

    После этого письма в СП меня все-таки приняли. Но не сразу – через 9 лет.
    Мне запомнилось (теперь могу сказать – на всю жизнь) впечатление от первых отзывов любимого поэта о моих стихах. Борис Владимирович оценивал мои пробы по большому счету. Но вместо того, чтобы писать: «Над этими стихами нужно еще работать и работать, потому что они наполовину никуда не годятся», он говорил о них как о произведениях, наполовину совершенных, требующих доработки:
    «…есть кое-где малюсенькие неточности, а ведь в стихах для детей и малюсенькая неточность нежелательна».
    Он писал в самом первом письме (в январе 1966 года – из Переделкино):

    «…Прежде всего: Ваши стихи заслуживают серьёзного разговора. Это – работа человека одаренного и – добросовестного. Без этих двух условий нечего и думать писать стихи, особенно – для детей...
    Стихи Ваши можно разделить на три группы.
    Первая: вещи вполне (или почти) законченные, которые, на мой взгляд, надо немедленно публиковать. Это…»

    Дальше шло перечисление «вполне (или почти) законченных вещей». Этих фраз было достаточно, чтобы следующие дальше замечания Бориса Владимировича не только не обижали и не огорчали, а воспринимались как проявление веры в мои возможности.
    Второе письмо я получил в августе 1967 года. Оно было таким же доброжелательным и вселяющим силы, начиная с обращения («Милый Вадим Александрович»):

    «Хочется от души Вас поздравить. Во-первых, Вы написали несколько прекрасных вещей; во-вторых – (впрочем, это еще «первей») Вы явно научились таковые вещи писать».

    После похвал следовали замечания, которые учитель обозначил словом «придирки» и оправдывал тем, что он – «придирчивый читатель». Список «придирок» был невелик. Зато они в изобилии были рассыпаны по моим текстам, которые побывали в руках Бориса Владимировича. Это была великолепная школа. И не только поэзии, но и педагогики.
    Борис Заходер всегда был переполнен интереснейшими и оригинальными мыслями и охотно ими делился. Но не навязывал их собеседнику, прислушивался к возражениям, даже наивным. Вообще, он ценил наивность.
    Однажды (а точнее – 25 декабря 1981 года) размышляя о «Винни-Пухе», он сказал:
    – В этой сказке нет ни одного персонажа, которого нельзя не любить. Все они наивны. Наивность – то, что спасает героя в глазах читателя: любимый герой всех народов – дурачок. Умные люди должны быть сумасшедшими, чтобы их могли терпеть. Или должны прикидываться сумасшедшими: Дон-Кихот, Гамлет…
    Каждый разговор с Борисом Владимировичем я обдумывал потом месяцами. И возвращался к его высказываниям через годы.
    – Творчество – это создание нового. Но не любого, а того, которое жизнеспособно. Эпоха сопротивляется творчеству (даже если думает, что поощряет): «Уже всё есть! Места мало!»
    – Формальная новизна – это не творчество, а уловка, притворство. Формальная новизна притворяется, будто создается что-то новое. Я биолог по образованию, и для меня творчество – это создание нового содержания.
    И вслед за этим, как о примере подлинного творчества, говорит о «Винни-Пухе»:
    – Это единственная в литературе книга, где все герои положительные. В ней создана коллекция великих характеров. Все они велики – с поправкой на наивность. У Пяточка есть идеал – храбрость. Но сам он – маленький бедный крошка. Тигра – тоже бедный птенчик. Но он так раскрывает рот, что неотразим. Все его кормят, и он всё съедает. Иа – скептик, пессимист из детских анекдотов. Всегда находит из-за чего расстроиться. Ру – оптимист. Помните, тонет в реке и говорит: «Смотрите, как я плаваю!». Сова – ученая дура, образец рассудочности. Кенга – Мама. Кролик – великий комбинатор, интриган, который всегда сам оказывается в дурацком положении. Винни – Автор, наивный мудрец.
    Произведения Бориса Заходера, которые вовлекают в игру и сами кажутся игрой, которые читаются так, будто написаны без усилий, единым духом, – на самом деле результат долгих и глубоких размышлений, упорного и добросовестного труда.
    Мне кажется, что те, которому выпало побывать его собеседниками, – тоже стали в значительной степени его произведениями. Потому что он – замечательный учитель. Он не пытался формировать нас, своих учеников, по своему образу и подобию или на свой вкус. Он открывал перед нами веер возможностей. Он открывал нам наши возможности. И мне бы очень хотелось, чтобы этому учились у него мамы и папы и мои коллеги по педагогическому цеху.

    Когда-то я попытался найти, в каком из великих характеров, нарисованных в «Винни-Пухе», Борис Заходер изобразил себя. Сначала подумал – сам Винни: Автор, наивный мудрец. Но о Борисе Владимировиче не могу сказать, что он был наивен (если в наше время не считать наивностью доброту и абсолютную порядочность). Заходер – это особый характер, сказка о котором еще не написана.


    В детской литературе его не ждали

А известно ли кому
Отчего и почему?
Борис Заходер «Буква «Я»»

    Борис Заходер входил в литературу трудно.
    Ему было под тридцать. Он прошел две войны, окончил литературный институт, знал множество языков (немецкий, английский, польский, болгарский, украинский), увлекался биологией, ощущал в себе призвание и талант писателя. Он хотел работать в литературе. А его не печатали.
    Свою знаменитую теперь «Букву «Я»» Борис Заходер написал в 1947 году. Сегодня –

    Всем известно:
    Буква «Я»
    В азбуке
    Последняя.

    Но читатели узнали это стихотворение только в 1955. И то благодаря взрослому журналу: «Букву Я» опубликовал «Новый мир». Борис Владимирович рассказывал мне об этом в начале шестидесятых, когда случилось одно из самых счастливых событий в моей жизни – я познакомился с любимым поэтом и приобрел наставника и замечательного друга.
    В одном всесоюзном детском журнале (то ли в «Мурзилке», то ли в «Веселых картинках») автору, как вспоминал Борис Владимирович, отказали с такими словами:
    – Разве Самуил Яковлевич написал плохую азбуку? Зачем нам еще одна?
    За этим слышалось: «Зачем детской литературе еще один поэт, когда есть К.И.Чуковский и С.Я.Маршак, С.В.Михалков и А.Л.Барто?..» И прекрасные стихи не попадали в детские журналы, не говоря уже о книгах. А время было голодное.




    Спасибо золотым рыбкам

Тут
Не хватало только поэта!
И вот
К ним поэт Заходер затесался.
(Чудак от голодной смерти спасался.
Известно –
Стихами нельзя прокормиться,
Особенно,
Если не хочешь срамиться!...)
Борис Заходер «Заходеры»

    Он покупал мальков, выкармливал в баночках и продавал аквариумных золотых рыбок на птичьем рынке. Так поэт зарабатывал себе на жизнь несколько лет. Спасали биологические знания, чувство природы и верность себе: он продолжал писать стихи для детей и предлагать редакциям.
    Много позже (в 1992 году, в интервью, которое вместе с Еленой Комаровой мы брали для «Учительской газеты») Борис Владимирович говорил:
    – То, что я начал продвигаться в детской литературе, было плодом совершенно сознательного решения. Поскольку у нас вся «взрослая» литература делается так, как будто она рассчитана на слабоумных детей, то лучше уж обращаться откровенно к детям. Дети, есть надежда, еще не стали слабоумными*.
    Продолжая традицию, заложенную первопроходцем современной русской поэзии для детей Корнеем Чуковским, Борис Заходер относился к детской литературе как к делу веселому, но гораздо более серьезному и ответственному, чем это обычно кажется «взрослому» читателю. Впрочем, поэт относился так к литературе не только детской. В предисловии к одной из последних прижизненных книг он пишет: «Я позволю себе напомнить слова моего Тайного Советника, Его Превосходительства И.В.Гете:

    Стихотворство – озорство,
    Дерзость, вольность, грех!
    … Вероятно, оттого
    Мы счастливей всех!

    Уж он-то знал, что говорит…»
    Наиболее озорные стихи Бориса Заходера до сих пор мало известны читателям. Чтобы понятно было, о чем идет речь, приведу заходеровское стихотворение, написанное в 1952 году.

    В Житейском Море
    Очутились разом
    ОНО с Алмазом.
    И что ж?
    Алмаз пошел на дно,
    А сверху плавает
    ОНО.
    Пусть собственный тебе подскажет разум,
    Чем лучше быть –
    ОНОМ – или Алмазом.

    Да, стихотворство – озорство. Но это не значит, что поэт должен быть безответственным озорником:

    Поэзия должна быть глуповата.
    Но автору
    Нужна ума палата.

    «Озорство» Бориса Заходера – это ирония и самоирония мыслителя, человека высокой культуры, требовательного мастера слова. Борис Владимирович сказал как-то, что готов ответить за каждое слово, поставленное им в строку, тем более если оно употреблено одновременно во многих значениях. Все оттенки словесных значений, все интонации и даже звуки в его стихах выверены, все стоят на своих единственно возможных местах**. Но эта выверенность, точность, тончайшая выделка стиха не воспринимаются как результат мучительного труда или расчета. О Борисе Заходере не скажешь, будто «единого слова ради» поэт изводит «десятки тонн словесной руды». Скорее из словесных мальков он выводит золотых рыбок – свои живые стихи.

    Дано ребенку,
    Простаку
    И гению –
    Употреблять слова
    По назначению.

    Как обидно, что эти золотые рыбки часто плавают не узнанные читателем. Внимание! – Афоризм Бориса Заходера:

    Стихи нам что-то говорят.
    Но не всегда.
    Не всем подряд.

    Это укор нам, педагогам и родителям. Не каждому дано вырастить Золотую Рыбку, но уметь узнавать ее, уметь радоваться встрече с ней – право каждого… А умеют не все. Значит, мы что-то делаем не так.

* См.: «Учительская газета», 1992, 17 марта.
** Помню, как декламировал он неудачную строчку хорошего поэта: «Ах, уймите их, уймите», интонацией выделяя в строке дважды звучащее там имя оплошавшего автора и сопровождая чтение беспощадными комментариями.

    Педагогические вопросы Курочки Рябы

О Боже, как много нам может сказать
Тот, кто двух слов не может связать!..

Борис Заходер «Концептуализм»

    В начале шестидесятых Борис Владимирович стал («неожиданно для себя») руководителем семинара молодых детских писателей.
– Там были Ира Токмакова, Галя Демыкина, Генрих Сапгир, Леночка Аксельрод, Юрий Вронский. Я им нечаянно задал вопрос: «В чем смысл «Курочки Рябы»?». Ответы были более чем разные. Но одно было общее: ни один человек ничего вразумительного на эту тему произнести не смог. Я задумался, почему читатели не видят такой простой и ясный смысл сказки? И понял, что это вопрос, пожалуй, педагогический.
    На этот вопрос Борис Заходер дает замечательный, на мой взгляд, ответ:
    – Сказки нам рассказывают в таком возрасте, когда мы слышим только их музыку… «Жили-были дед да баба, была у них Курочка Ряба…», – воспринимаем мы как колыбельную песню. А смысла не осознаем. Не понимаем, что сказка о счастье, о том, как человек поступает со счастьем. Ведь что произошло? Снесла курочка яичко не простое, а золотое. То есть счастье привалило, попросту сказать. Можно понять это как семейное счастье. И как поступают с ним люди? Начинают его бить. Зачем? Почему? – Неизвестно. Даже вопрос такой не задается. Раз подвалило тебе золотое яичко, нужно его бить. А ведь автор сказки прекрасно понимает, что этого делать не надо. Высочайшее целомудрие фольклора – показывать только само действие и не комментировать. Это расчет на очень высокую степень понимания. И она, по-видимому, в народе есть – иначе бы сказки не сохранились! А мы их, увы, не всегда понимаем.
    (Замечу от себя: не об умении «извлекать из сказки мораль» говорит писатель, а о приобщении – через сказку – к эмоциональному опыту предков, к ценностям и чувствам своих пращуров, к их восприятию мира).
    – Да и когда свои стихи пишешь – ты сеешь слова на ветер. Неизвестно, вернется ли к тебе этот хлеб, пущенный по водам.

    Сказать ли,
    О чем они втайне мечтают –
    Те, чьи книги охотно читают?
    Мечтают, чтоб мы
    Научились читать…
    Ах, об этом
    Можно только мечтать!..

    Это снова нам, педагогам и педагогам.
    А вот это уже впрямую и откровенно нам:

    Будут
    И воспитанные деточки
    Рождаться, –
    Лишь бы нам
    Воспитанных родителей
    Дождаться!

    На других непохожий

    Жил-был Носорог,
    На других непохожий:
    Носорог
    С удивительно тонкой кожей.
    В джунглях жил,
    Среди хищных зверей,
    А кожа была у бедняги
    Действительно
    Тоньше бумаги
    И очень, очень чувствительна…

    …Но
    Хорошего носорога
    Не прошибешь и дубиной,
    А он
    еле-еле мог стерпеть
    Укус комариный;
    Погладят его против шерсти –
    И это его огорчает…

    Борис Заходер «Сказка про доброго Носорога»

    Первый раз мы встретились с Борисом Владимировичем в Москве. Он жил тогда в Луковом переулке. Потом, как предсказала его пророческая «Сказка о Добром Носороге», переехал за город, под Болшево:

    …чудак
    С улыбкою кроткой
    В чащу лесную ушел
    Своей
    осторожной походкой.
    Дружит он с птичкой Калау,
    С братьями
    Редко встречается
    И,
    Говоря между нами,
    Не особенно огорчается.

    Птичкой Калау стала для него удивительная Галина Сергеевна – любимая женщина, жена, верный друг, надежный помощник, разносторонне талантливый, обаятельный и красивый человек. Дом Заходеров был теплым, уютным, хлебосольным. Правда, добираться до него было непросто: почти час электричкой от Ярославского вокзала, еще минут двадцать местным автобусом и десять минут пешком. Когда, созвонившись, я приехал туда впервые, Галина Сергеевна встретила меня на железнодорожной станции Болшево – машину она водила сама. А дома был обед и чай на веранде.
    – Нужно будет познакомить вас с Эдиком Успенским, – сказал Борис Владимирович. – Очень талантливый человек!
    – А мы уже знакомы. Мы даже вместе с ним, Хайтом и Курляндским готовили новогодний выпуск «Недельки».
    (Дело было то ли в 1964, то ли в 1965 году. Во всяком случае – до появления Крокодила Гены. «Неделька» – детская страничка в газете «Неделя», воскресном приложении к «Известиям»).
    – Шустрый парень этот Эдик, – очень тепло сказал Борис Владимирович. – Он называет меня – метр, а себя – сантиметр.
    Потом мы ушли в кабинет: Б.В. потребовал, чтобы я почитал свои новые стихи. В середине разговора в кабинет вошел красавец-эрдельтерьер.
    – Этот пес знает ваши стихи, – объявил хозяин дома. – Когда он входит в кабинет и мешает мне работать, я говорю ему: «Сэр, видеть вас большая честь!». И он уходит.
    И действительно, пес глянул на хозяина, потом на меня, медленно повернулся и вышел.
Кроме тепла, неожиданных идей и вопросов «для обдумывания», я каждый раз увозил из этого дома сюрпризы: книги, надписанные Борисом Заходером, и его высказывания. Его суждения нередко казались мне спорными. Но они, как и его стихи, никогда не бывали банальными.

    ***
    Однажды мы говорили о том, что Киев всё не утверждает меня в Союзе писателей Украины, хотя Харьков принял двадцать лет назад (через пять лет после этого разговора меня все-таки утвердили).
    – А вы не обращались к NN? – Борис Владимирович назвал известного детского писателя, занимавшего высокий пост в Союзе писателей СССР. Я слышал об упомянутом деятеле разное и осторожно спросил:
    – Разве NN хороший человек?
    В ответ мой замечательный собеседник произнес афоризм:
    – Вадим, никогда не обращайтесь за помощью к хорошим людям: хорошие люди ничем помочь не могут!

    ***
    Подает мне пальто в прихожей.
    – Ну, что вы, Борис Владимирович, неудобно!
    – А мне, думаете, было удобно, когда меня Корней Иванович одевал? Я терпел, и вы терпите!

    ***
    – Я считаю Корнея Чуковского великим писателем, великим критиком, великим человеком, великим ученым и – великим поэтом, имея в виду его стихи для детей. У него есть стихотворение, которое, на мой взгляд, является лучшим произведением социалистического реализма.

    Взял барашек
    Карандашик,
    Взял и написал:
    «Я – Бебека,
    Я – Мемека,
    Я медведя
    Забодал!»

    ***
    – Одно из самых больших преступлений против человечества – изобретение Иоганном Гуттенбергом книгопечатания.
    – Вы серьезно?
    – Более чем! До того люди запоминали только то, что важно и ценно. Глупости отсеивались. А теперь в книгах хранится все, в том числе и всякая чушь.

    ***
    – Старая китайская мудрость гласит:

    Великое искусство безыскусно –
    У мастера не видно мастерства.

    Подлинное мастерство похоже на его отсутствие. Высшая прямота подобна клевете. Высший критерий поэзии то, что Пушкин называет энергией стиха. А вялость – это насилие над собой.

    ***
    – Мне хочется переводить Гете, потому что он очень уж современный автор. Он как-то ухитряется всегда быть впереди времени. Любого времени. Видимо, это единственный способ быть современным.

    ***
    Среди афоризмов, которые я увозил из дома Заходеров, были и стихотворные. Вот неожиданное замечание по поводу знаменитого изречения Протагора «Человек есть мера всех вещей»:

    Тому,
    Кто мерит все
    На свой аршин,
    Навряд ли
    Суждено
    Достичь вершин.

    Борис Владимирович с удовольствием читал «свежие» стихи:

    У змея-удава
    Неважная слава.
    Мы все
    Осуждаем
    Подобные нравы!
    Я только напомню,
    Что даже удавы
    Не станут душить никого
    Для забавы…

    Стихи-афоризмы запоминались на слух с первого раза:

    Красивых
    Мало
    Обезьян –
    Почти у каждой
    Есть изъян.
    Но самые безобразные,
    Увы, – человекообразные.

    Иногда, к слову, вспоминал свои старые стихи. Вот стихотворный афоризм, который вошел в книгу 1997 года и помечен там 1953 годом:

    Ужасна наша жизнь.
    Особенно ужасно,
    Что это вслух сказать
    Небезопасно…

    Прошло более 40 лет, прежде чем читатели узнали это стихотворение. Как и многое другое, созданное Борисом Заходером.

    ***
    Эту главку моих записок мне хочется завершить известным блестящим афористическим двустишием, которое поэт назвал «Гносеология»:

    – Что мы знаем о лисе?
    – НИЧЕГО!
    (И то – не все!..)






    «Почти посмертное»

«Почти посмертное»…
Странное название, не спорю.
Но когда человек выпускает
(точнее, надеется выпустить)
в свет свою первую книгу стихов
на 78-м (прописью: семьдесят восьмом)
году жизни, то… название это не покажется
таким уж странным.

Борис Заходер

    Лирический и иронический поэт Борис Заходер издал свою первую книгу стихов, адресованную только взрослым, за пять лет до конца жизни, в 1996 году. Через несколько лет после ее выхода Борис Владимирович написал о ней так: «Это была маленькая брошюра, напечатанная тиражом в 1000 экз. Предполагаю, что прочли ее очень немногие».
    Единственную прижизненную «взрослую» толстую книгу Борис Заходер назвал вызывающе «Заходерзости» и включил в нее дерзкие, беспощадные и эпатирующие стихи.
    Например,
    «Скунс (Вонючка)»:

    Вонючке
    Не легко
    понять,
    Как это можно – не вонять.
    Ведь Скунс,
    который не воняет,
    Свое достоинство
    Роняет…

    Наверно, найдутся читатели, которым часть «Заходерзостей» придется не по вкусу. В частности – басня «Нахальная горилла». Мне кажется, автор и не стремился всем понравиться.

    Приходила к нам горилла,
    Нам горилла говорила:
    – А по-моему приматам
    Не к лицу ругаться матом.

    ***
    Кому поверим, россияне, –
    Своей душе,
    Или заморской обезьяне?

    Не всем придется по душе и маленький цикл «Вчера и сегодня»:

    Вчера
    Все меньше храмов.
    Все больше хамов.

    Сегодня
    Все больше храмов.
    Все больше хамов.

    Автор включил в «Заходерзости» также «русский фольклор» собственного сочинения. Среди них – производственные частушки:

    Дядя – мастер материться.
    Тетя –
    Тоже мастерица.

    Мастерами
    В каждом деле
    Наша Родина
    Гордится!

    Но в этой дерзкой книге неожиданного и незнакомого Бориса Заходера немало грусти. Грустно (и все-таки дерзко!) заканчивается авторское предисловие:
    «А в качестве последней дерзости – приведу другие его (Гете. – В.Л.) слова, которые я за эти долгие, долгие годы порой повторял про себя (в обоих смыслах – т.е. в душе и себе в утешение):

    Чем я вам не нравлюсь – неизвестно!
    Вся моя монета – полновесна.
    А для вас, гляжу, и тот хорош,
    Кто всучит вам свой фальшивый грош.

    Гете написал это в конце жизни. Видимо, ему хотелось объяснить себе причины безразличия к нему публики. Могу, в конце жизни, повторить их и я».
    Странно и печально видеть такие слова в одной из последних книг прекрасного поэта. Тем более – всенародно признанного и любимого.
Борис Заходер – не только добрый и веселый детский писатель и переводчик, но и дерзкий, едкий, наблюдательный и глубокий поэт. Большой поэт.
    Его стихи, сказки и переводы для детей нередко многослойны, несут в себе несколько смыслов – подобно тому, как многозначны слова в его стихах. Почти всегда часть этих смыслов открывается только взрослому читателю. «Детская» форма стихотворения нередко маскирует серьезные, взрослые, порой трагические мысли и чувства. Вот стихи из совершенно детской (на первый взгляд!) «Мохнатой азбуки»:

    КОБРА
    За стеклом свернулась КОБРА.
    Смотрит
    Тупо и недобро.
    Видно с первого же взгляда:
    Мало мозга,
    Много яда.

    ЕЩЕ О НЕЙ ЖЕ (о гадюке)
    Давно я не встречал
    ГАДЮКИ.
    И что-то не скучал
    В разлуке!

    Дети с удовольствием читают эти стихи и чувствуют их юмор. А взрослым в строчках Бориса Заходера открывается совсем иная ирония поэта.
    Но, к сожалению,

    …не всегда.
    Не всем подряд.

    БИЗОН
    Никакого
    Нет резона
    У себя
    Держать БИЗОНА,
    Так как это жвачное –
    Грубое и мрачное!

    Думаю, под этими стихами с горечью подпишутся многие женщины. Если вчитаются.
    Только удачной маскировкой под детское стихотворение можно, мне кажется, объяснить промах цензуры, которая в свое время проглядела в «Мохнатой азбуке» антисоветское стихотворение «Обезьянки»:

    – Наши предки, ваши предки
    На одной качались ветке,
    А теперь нас держат в клетке…
    Хорошо ли это, детки?

    Уверен, во взрослой книжке эти стихи ни за что не увидели бы свет!
    Рядом с этими стихами понятнее становится заходеровская миниатюра-диалог:

    – О тебе говорят как о детском поэте.
    – А я разве спорю, милые дети?

    Мне кажется, что так, иронически и грустно, поэт отвечает не детям, а наивным взрослым читателям. Ведь эта взрослая наивность выливается в самодовольное высокомерие взрослого читателя, который уверен, что перерос «детские стихи»…


    Поэт стиля, вольный переводчик

    – У творчества, друзья, секретов нет.
    – А тайна?
    – Тайна есть,
    Но это – не секрет!

    ***
    Легко различить
    Секреты и тайны:
    Тайны – извечны,
    Секреты – случайны.
    Борис Заходер «Секреты и тайны»

    Конечно,
    Это вольный перевод!
    Поэзия
    В неволе не живет…
    Борис Заходер «От переводчика»

    Не знаю, записывал ли он свои мысли о литературе, об искусстве перевода, о жизни, философии и религии, о языке и мышлении, о педагогике и психологи… Очень обидно, если не записывал. Потому что запомнилось далеко не все, что я от него слышал.
В конце января 1998 года, вскоре после выхода «Заходерзостей», мы приехали к Борису Владимировичу вдвоем с Машей Соловейчик. Мария Викторовна – главный редактор «Начальной школы», приложения к газете «Первая сентября». В этих записках я использую многое из того, что сохранилось на Машиной магнитофонной ленте.
    – Борис Владимирович, обычно, когда молодые люди входят в литературу, они разрушают каноны, крушат традиции. А с возрастом это проходит. Бывшие новаторы и бунтари начинают следовать канонам – либо своим собственным, либо общим. В «Заходерзостях» я увидел, что вы свои каноны разрушаете. Эта книга не похожа ни на чьи книги, не похожа и на то, что было у вас раньше. Конечно, вы узнаваемы, то есть кое-что сохранилось. В частности, вы совершенно свободно обращаетесь с языком. Ни у кого я не слышал такой естественной интонации. Ощущение такое, что стихотворная форма не мешает, а наоборот, помогает говорить естественно. Но к этому еще в «Заходерзостях» добавилось неожиданное и, как мне показалось, очень смелое расширение словаря за счет ненормативной лексики. А важнее – появилось гораздо больше стихотворений, написанных без иронии, всерьез. В стихах для детей ваши поучения всегда очень ироничны и добродушны:

    Львов
    Не следует
    Трогать руками.
    Объясни это папе и маме!

    А здесь полно едких констатаций:

    Эх, брат, прохвост – всегда прохвост!
    Не верь им, окаянным!
    Ни их улыбкам, ни слезам,
    Ни клятвам покаянным!

    Задам вопрос ребром: должна ли, по вашему мнению, поэзия быть педагогичной?
    – Педагогичной, конечно, нет. И не может быть. Поэзия должна быть поэзией. А дальше, все остальное – в сердце читающего. Конечно, существует тактическая поэзия: учебники в стихах, и очень неплохие. Например, Тита Лукреция Кара. Но когда мы говорим о поэзии, как о проявлении высшего начала в человеке, тогда она воспитывает своим существом.
    – Почему вы переводите именно Гете?
    (Я спросил об этом, потому что во время последних наших встреч Борис Владимирович часто говорил о Гете).
    – Если бы я не боялся быть нескромным, я бы сказал: «родство душ». И появилось оно очень рано. Не знаю, известно ли вам, что первое, написанное мною стихотворение – это было шестьдесят лет назад – перевод «Лесного царя» Гете. Мне было 11 лет, и я был страшно возмущен переводом Жуковского. С моей точки зрения, русский перевод совершенно не соответствовал тому, что написано было автором. Это была моя первая переводческая работа. Решил утереть нос Жуковскому, сопляк.
    – И получилось?
    – Боюсь, что не очень. Но я не хочу быть нескромным, и потому рискну показаться просто нахальным. Мне было жалко.
    – Кого?
    – Гете и наших читателей. Как ни грустно признаваться, у нас, в России, Гете особенно не повезло… Все на него набрасываются. Может быть, потому что им не доплюнуть даже до его пятки. Вспомните, как товарищ Сталин объявил, что «эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете». Он имел в виду «Девушку и Смерть» – графоманское сочинение Горького. Но и сам Горький, оказывается, еще до товарища Сталина, в 1912 г, сумел лягнуть Гете, написав в своей «Истории русской литературы», что четверостишие нашего Жуковского на смерть Гете куда выше творений самого этого Гете.
    А изумительнее всех, – продолжал Борис Владимирович, – высказался Тихонов. Тот, который предлагал из людей делать гвозди. Он написал, что Лермонтов сделал гениальное произведение из посредственного стихотворения Гете. Черт дернул барда за язык! Не слабое, не серое стихотворение, а посредственное. И это о гетевском творении «Uber allen Gipfeln ist Ruh», которое поражает прежде всего своей непосредственностью, свежестью! Кстати, оно написано было экспромтом на стенке охотничьего домика. Более непосредственного сочинения не существует. И написано оно совершенно изумительно. Там дифтонги создают совершенно неповторимый ритм, который родился с этим стихотворением и больше никем не повторялся. Даже автором.
    Вот этой чарующей первозданности нет в «Горных вершинах». Это прекрасное стихотворение, но совсем по-другому прекрасное. У Лермонтова очень хороший, прелестный, но обыкновенный романс. А Гете – это нечто уникальное в мировой литературе. Сравнивать превосходный романс с гетевским шедевром я бы не стал… Из уважения и любви к Лермонтову.
    Мы с Машей слушали, уже не задавая вопросов и не перебивая.
    – У Гете это отдых природы, услышанный поэтом. Ее вечернее засыпание, увиденное как радостное предчувствие смерти. А может быть, и не радостное. Но светлое, я бы сказал.
    «Подожди немного, отдохнешь и ты…» Прекрасная строка! Кажется, проще и лучше сказать нельзя. Оказывается, можно. В оригинале так: «Тебя ждет покой». Вот это о чем. Теперь, когда все прочли Булгакова, мы знаем, что это за покой и кому он дается.
    …Гете делил художников на две категории: художники стиля и художники манеры. Художники манеры – это те, кто, как сейчас модно говорить, занимается самовыражением. Поэтому, говорит Гете, они так удручающе напоминают один другого.
    Я вообще очень традиционный человек. Я чувствую себя одним из звеньев какой-то цепи. Все эти разговоры о самовыражении вызывают у меня тошноту.

    Поэтов – нет, а есть один поэт.
    Различными он пишет письменами
    И разными зовется именами,
    Но он один – поэт.
    Другого нет.

    По счастью он не расстается с нами
    С тех пор,
    Как существует белый свет,
    И даже Смерть сама
    Его портрет
    Лишь дополняет новыми штрихами…

    Поэтому, как говорит мой Тайный Советник:

    Не заботься
    О своих особенностях!
    Позаботься
    О своих способностях!

    Художники стиля стараются раскрыть в божьих созданиях именно то, что в них вложил Господь. И поэтому они так непохожи друг на друга. Гете – поэт стиля. И с ним – как с народными сказками – если вы чуть что-то не так тронули, у вас получится совершенно не то.
    – Борис Владимирович, а в чем, по-вашему, смысл выражения «необычный взгляд поэта, необычное вИдение художника». Действительно ли, исходя из вашего опыта, поэт видит то, что скрыто от обычных людей? Поэтому в хороших стихах так много неожиданного для читателя?
    – Должен ваш пыл охладить. Потому что неожиданность на самом деле возникает тогда, когда человек видит то, что у него перед носом. Трудней всего разглядеть то, что перед носом! Между прочим, мой Тайный Советник это объяснил. Он говорил, что на свете труднее всего то, что кажется нам самым легким.
    – Переводчик, говорил Борис Владимирович, – оказывается в положении персонажа сказки, который спускается за драгоценностями в пещеру, полную сокровищ. Он выносит оттуда столько, сколько может унести. Но тут важно, чтобы вынести именно то, что взял. Сколько потом ни доказывай, что химический состав предъявленных тобой угольков и извести – тот же самый, что у перлов и алмазов оригинала (а перлы, жемчуг – это действительно известь по составу, и алмазы, как известно, – уголь, чистый углерод), цена все равно будет другая, правда?
    Борис Заходер и в жизни, и в литературном творчестве всегда был вольным переводчиков, ни в чем не уступая обстоятельствам, ни в чем не допуская приблизительности, а тем более фальши.

Б.Заходер и В.Левин

КОММЕНТАРИИ

Если Вы добавили коментарий, но он не отобразился, то нажмите F5 (обновить станицу).

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!

Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий* Осталось символов