Интеллектуально-художественный журнал 'Дикое поле. Донецкий проект' ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ Не Украина и не Русь -
Боюсь, Донбасс, тебя - боюсь...

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"

Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика. Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея. Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.

Сегодня четверг, 14 ноября, 2024 год

Жизнь прожить - не поле перейти
Главная | Добавить в избранное | Сделать стартовой | Статистика журнала

ПОЛЕ
Выпуски журнала
Литературный каталог
Заметки современника
Референдум
Библиотека
Поле

ПОИСКИ
Быстрый поиск

Расширенный поиск
Структура
Авторы
Герои
География
Поиски

НАХОДКИ
Авторы проекта
Кто рядом
Афиша
РЕКЛАМА


Яндекс цитирования



   
«ДИКОЕ ПОЛЕ» № 7, 2005 - ЗВЕРИ

Фаншель Демьян
Германия
КЁЛЬН

Чем сердце успокоится (о "Стриптизе и сухарях" Саши Протяга)

ПОСЛЕВКУСИЕ

Фото Вилли Мельникова


    Поскольку размер отклика ограничен полустраницей (а, значит, более чем на полтора листа размахнуться не дадут), постараюсь – предельно телеграфно.
    Что – не получится.
Буду говорить о человеке, мне симпатичном. А именно: своими стихами, вдруг блеснувшими на форуме «Дикого Поля», стихами абсолютно не «форумного» пошиба. Потому здесь и разговор – на равных, без ёрничанья и менторства особо «уполномоченного» рецензента. Но – с уважением и с правом на субъективное (несправедливое) восприятие – отзыв почтительного читателя.
    Само название – повести? рассказа? – «Стриптиз и сухари» (а это символически концентрирован-ные, почти до сути, «зрелища» и «хлеб») – не позволяет расслабиться, уютно настроиться на прелести занимательного чтива. Заявлен (если мы имеем дело не с «детективой») знаковый текст.
    То, что удовольствие прирастёт ещё одним примером блестящей словесности, - подразумевается само собой. Высокое посягательство не прощает и малейшего неудовлетворе-ния заказа читателя-гурмана.
    Бывают – и слава Богу! – прелестнейшие забегаловки-обжорки, где быстро и неприхотливо утоляются ежедневные потребности. Но «Стриптиз и сухари» - название дорогого ресторана.
    Редактор прав, ограничивая отклик определёнными рамками. Детальный разбор, с подробным цитированием, явился бы – псевдообъективным переписыва-нием небольшого, 22-страничного, текста – с комментариями. Поэтому: «да» – «нет». «Нравится» – «не нравится».
    Так – ответить не могу.
    Могу так:
    Я – за Дегтярёва.
    Есть недавно перечитанные на «Форуме» «Дикого поля», вполне годящиеся для любой антологии стихи того же автора – предмет сравнения. Сравнения – не тропов и техники, не свободы владения текстом и уместности размеров, ритмов, перебивов. Сравнения – драйва, очарования. Ощущения текстового «послевкусия».
    С этим разберёмся: Чего мне в этих ощущениях не хватает. И что нравится.     И чем сердце успокоится.
    Мне не хватает:
    Чувства аутентичности, адекватности приёма. Имеется в виду – многозначительность. (Не многознаковость, нет. Та многозначительность, за которой – только два слоя. Вместо – семи видимых и – восьми – подвальных.)
    Здесь не спасает положения нарочитое, квазинабоковское вождение за нос читателя: «Я постоянно символизирую что ни попадя. И, несомненно, симулирую-символизирую». От нарочитого педалирования, намёка верёвка не неперестаёт быть вервием простым: значительность не становится знаковостью. Ещё не был мальчик, но, того и гляди, - плавает в слизистых, околоплодных водах, и – появится. Выйдет на свет оттуда, куда мы всех критиков посылаем, прочтёт и наивно брякнет: «А король-то, голый!»
    Прямое обращение к «читателю» (а не – косвенное, подспудное – к читающему) – минус. («Братья и сёстры» – при объявлении Второй Мировой – да.). Нет, нет, обращение к «читателю» - тоже имеет место быть.
    Булгаков: «За мной, читатель!». Без всяких заигрываний.
    Но – при наступившей, во время развития сюжета, паузе и загадочном подымании указательным пальцем вверх ты должен быть ещё в чём-то здорово уверен. Уверен – твоим сталкером: автором.
    Должно быть ещё наличие забытого живого чувства, авторской страсти, подкожного, шкурного отношения к происходящему и к героям, - оправдывающего приступы «значительности». Когда люди, события, словосочетания, много значат для автора, больше значат, чем его cool-look, безумно важны. Когда у него нет сомнения, что – смертельно важны они, что захватывают так же дико, как его – всех, в данный момент читающих.
    У него – сомнения.
    Вот – позиция наблюдателя, вот – он сам, – в отступлениях. Но читающему не найти, о чём сердце болит, где «личное», окровавленное, автора?
    От чего-то же – должен у читателя возникнуть эмоциональный резонанс?!
    Попробуем зайти с другого конца.
    А у того конца – не хватает живого, тёплого, влажного эротизма – в тексте, казалось бы, ему предназначенном.
    «Стриптиз меня влечёт... главным образом, как ключевое понятие некоторых философских статей»... Так, вообще-то, должен был бы оправдываться отец семейства, которого супруга застукала в стриптиз-баре – и влепила по правой щеке...
    «Хотя... я просто не знаю ничего прекраснее обнажённого тела, которое красиво двигается...» (о.к.!) И тут же: «...и искренней души, которая красиво поёт или красиво говорит». (Не верю тчк Станиславский тчк Красиво поёт тчк). Зря – вот эта вот поправка. Никто бы и так – ничего худого не подумал.

    Что ж, остаётся расчёт – на последний раунд: «метод басни». Где, вместо «морали» – катарзис: игровая, эстетическая, сюжетная концовка, эякуляция семантики, взмывающая – с последним словом – на уровень интимного акта, врывающаяся, оплодотворяя, в его недра...
    Вроде, - нет этого. Нет – позволяющего, в наивысший момент, увидеть огневую игру цельного кристалла. Есть – заявка.
    Не вызывающая того самого, щемящего, чувства. Которое остаётся, когда уже закрыл книгу, когда забыл её содержание. Того, к которому всё и шло.
    Есть – местами, краем, - выход в тонкий мир, в Weltschmerz, в мировую тоску. Но – в рамках словесных изяществ, «ума холодных наблюдений».
    Тогда, может быть, – игровой момент, юмор, весёлый карнавал?
    Маловато.
    Неосознанное стремление подменить знаменитый вольный «смех без причины», дурашливую весёлость во время чумы – горькой иронией чайльдгарольдовского розлива (если уж говорить о происхождении видов). Лучше всего, кстати, произрастающей в запустении – в виде той самой смоковницы, которую так и не посетили...
    Дайте уцепиться за характеры!
    Павел – говорит «по-писаному».
    Люда – говорит «по-писаному».
    Вацлав – мужчина-вамп.
    Н е страшно, что – неубедительно. Смертельно для текста, что – скучновато...
    Утверждения мои голословны.
    За полнословием отсылаю к самому тексту: на правах рекламы. Не рецензия это: дружеская беседа – впечатления от прочитанного.
    И:
    Что нравится.
    Нравится – смелость работы с текстом знающего свои потенции автора.
    Игра со словом.
    Знание литературного мейнстрима, следование в нём фарватером хорошего вкуса.
    Понимание недостижимости текстового идеала и, косвенно, – отважное предупреждение об этом читателя.
    Исповедальная страничка курсивом.
    Нравится Гарбарэк на его плэйере.
    Чем сердце успокоится:
    «Ведь я играю в эстетические прятки...»
    Эстетику прячут: «Ищи, ищи. Не найдёшь».
    (Может быть, моё бурчание – «отзывника» – напоминает некоего мнимого импрессиониста – уже презирающего передвижников. Но не принимающего Уорхола. (?..) )
    Здесь нет откровенных щедрот реалиста.
    Нет и соблазна расплывчатых антимиров: глубоких, тёмных смысловых лакун: на додумывание, на дочувствование – нет времени: текст плотен. Как голая хореография стриптизёрши. Как сложенные в сухом пайке, стопкой, до калорийности, до гранитной прочности высушенные военные галеты.
    «Стриптиз и сухари»: суть зрелищ и хлеба.
    Потому и остаётся ощущение, которое бы могло возникнуть, например, при чтении сценария «Хрусталёв, машину!» Понимаешь, что это – не в книгу. В сценарную комиссию.
    Вообще, повесть очень «кинонимична»: хочется видеть её на экране монитора: не текстом, а – «кином». Новосимволистским видеорядом, где, по выражению Мандельштама: «У них надкусишь яблоко, а получится...» - знаковый акт.
    Где режиссёр дочувствует.
    И актёры доиграют.
    ...
    Вот идёт легконогая Люда.
    Павел – задумывается.
    Вацлав – кладёт на пепельницу красивый длинный мундштук...

    С симпатией к автору
                            Демьян Фаншель.








КОММЕНТАРИИ
Если Вы добавили коментарий, но он не отобразился, то нажмите F5 (обновить станицу).

Поля, отмеченные * звёздочкой, необходимо заполнить!
Ваше имя*
Страна
Город*
mailto:
HTTP://
Ваш комментарий*

Осталось символов

  При полном или частичном использовании материалов ссылка на Интеллектуально-художественный журнал "Дикое поле. Донецкий проект" обязательна.

Copyright © 2005 - 2006 Дикое поле
Development © 2005 Programilla.com
  Украина Донецк 83096 пр-кт Матросова 25/12
Редакция журнала «Дикое поле»
8(062)385-49-87

Главный редактор Кораблев А.А.
Administration, Moderation Дегтярчук С.В.
Only for Administration