Не Украина и не Русь -
Боюсь, Донбасс, тебя - боюсь...
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ "ДИКОЕ ПОЛЕ. ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ"
Поле духовных поисков и находок. Стихи и проза. Критика и метакритика.
Обзоры и погружения. Рефлексии и медитации. Хроника. Архив. Галерея.
Интер-контакты. Поэтическая рулетка. Приколы. Письма. Комментарии. Дневник филолога.
Я точно знаю, что родилась в Киеве. Это, пожалуй, единственное, что я знаю точно. Имя? Не уверена. Возраст? Не скажу, но явно больше, чем кажется. Профессий у меня много или нет вовсе. Это как посмотреть. В дипломе написано, что я художник. Может, так оно и есть, раз в дипломе написано? Хотя если б там написали, что я бездельник, тоже сошло бы. Ведь бездельнику ничто не мешает завести кучу увлечений, которые так успешно процветают, что временами превращаются в профессию.
Больше всего я люблю море. Точнее – линию соприкосновения моря и суши. Берег. Раздел и соединение стихий. Начало и конец путей. Которыми я хожу по Земле и вдоль, и поперек, и кругами. От края и до края моря. Я – наблюдатель. Очень выгодная позиция для того, кто умеет принимать все увиденное за свое. Или делать все это своим? Иногда я так увлекаюсь, что почти забываю вернуться. И еще – я тот самый человек, которого постоянно ищут и находят Приключения.
Г.Ш.
* * *
Японский бог, ты весел, но не свят.
С тобой меняюсь жизнями и снами.
Идет волной небесный листопад
и бабочек вселенское цунами.
Лягушка прыгает, а пруд далек, далек,
и лапки мерзнут в воздухе прозревшем.
Черкни три строчки, мой японский бог.
И перешли в столетьи облетевшем.
* * *
А эти карточные домики
кошачье-ласково смешны.
Их покалеченные дворики
своим владельцам не нужны.
Они живут одним лишь именем
на погребенных городах.
И не поют: Христос, храни меня.
И не молчат: прости, Аллах.
А я чужак с больной историей
печальных арок и мостов.
Любимец сумрачных кивориев
и птичьих розовых крестов.
* * * Мне остаться бескрылым позволь,
птичий век непростительно краток
И. Лами
Я ненавижу птиц.
Они несут забвенье
тому, кто в мире снов
хибару арендует.
Они ломают свет
и заставляют плакать.
А я люблю лучи,
а грусти не люблю.
Закон небытия
для них всего лишь шутка.
Я ненавижу птиц
и жалую котов.
* * *
В каменных реках улиц
запах прибитой пыли.
Дождь примеряет шляпы:
зеркало – тротуары.
И понимает зонтик
тяжесть воды и света.
Тяжесть прибитой пыли
в путаных душах улиц.
* * *
Стань позолотой на рельсах ночного трамвая.
Имя свое потеряй в переулках глухих.
Не сомневайся. И я тебя сразу узнаю.
В линии звука, согретой в ладонях моих.
Старый пилот отдыхает у взлетного поля.
Вега горит, и оседлан крылатый дракон.
Весла грустят на галере в объятиях моря.
Косо завис над землей перелетный балкон.
Стань позолотой на рельсах ночного трамвая.
Имя свое оброни в переулках слепых.
Я подберу. И пойду, осторожно ступая.
Капелькой цвета, согретой в ладонях твоих.
* * *
Опять живу в эпоху острых окон,
открытых сердцем в сторону луны.
Они забиты света синим током
и крестиками бурь затемнены.
Они на остроплечих птиц похожи,
а ты храни тебе и мне окно.
Не в этом мире, может быть, но все же
не острое, а круглое. Одно.
КОММЕНТАРИИ
Если Вы добавили коментарий, но он не отобразился, то нажмите F5 (обновить станицу).
ДОНЕЦКИЙ ПРОЕКТ
