В одной книжке какой-то ученый из России [Э.Р.Мулдашев – Прим. ред.] рассказывает про то, как он, изучая взаимосвязь между сетчаткой глаза и человеческой сущностью, пришел к выводу, что высшие из представителей человеческой расы - «идеальные люди»- обитают где-то в районе Гималаев. Поводом к такому заключению послужило изображение Buddhaа Eyes (Глаза Будды), которые украшают многочисленные буддийские ступы и храмы в Тибете, Непале, Индии, и которые, как выяснилось при их изучении, должны принадлежать совершенным людям. Организовав экспедицию в горное королевство Непал, ученые узнали о том, что где-то в Гималаях существуют священные пещеры, скрытые тайной от нашего мира и охраняемые особыми энергетическими полями, забирающими жизнь у непосвященных наглецов, пытающихся проникнуть в них. В этих пещерах пребывают в нирване представители древних цивилизаций Лемурии и Атлантиды. Доступ к ним имеет очень ограниченный круг людей – посвященные буддийские монахи и шерпы (народ в Гималаях), обслуживающие эти пещеры. Глаза Будды, как выясняется, принадлежат этим высшим существам. Далее этот ученый ищет и каким-то образом находит эти пещеры, и в книжке описывает свои приключения и то, что он увидел.

    Про эту книгу мне рассказала Оксана прошлой осенью, когда мы с нашим портером – шерпом Лакпой, с которым я успел подружиться за время похода, уйдя вперед от группы, под проливным дождем добирались до очередного пункта на нашем пути к Эвересту – маленькому поселку Дугла на высоте 4200 м. К таким рассказам, как про эти пещеры с Атлантами, я отношусь довольно прагматично: с одной стороны, допускаю возможность существования подобных явлений, и это во многом мотивирует мою жизнь, иначе я бы не оказался в Гималаях на семинаре Андрея Лаппы по йоге, но с другой – как бы не беру на полную веру и допускаю примесь художественного вымысла, порожденного фантазией таких же, как и я, людей, которые что-то ищут, во что-то верят и которых какая-то непонятная сила тянет в Гималаи. Но все-таки, идя бок о бок с коренным жителем Гималаев, нашим шерпом Лакпой, я не мог не спросить у него про эти пещеры. Я совершенно не ожидал услышать какую-то секретную священную информацию, не только потому, что такие знания не распространяются этим народом, – глядя на своего добродушного, абсолютно открытого для распространения какой угодно информации, сопровождающего, я понимал, что этот человек совершенно не похож на посвященного шерпа, регулярно посещающего секретные пещеры Лемурийцев и Атлантов, да и вообще, такие знания просто так, в поверхностном разговоре не приходят, несмотря на всю эзотеричность обстановки. Но тем не менее его ответ меня поразил. Поразил своей простотой. Без всякого мистического пафоса, свойственного разговорам на подобные темы, а наоборот, с естественной простой интонацией, как говорят про очевидные вещи, он, переспросив пару раз и поняв, о чем идет речь, заявляет, что да, такие пещеры существуют. Видно было, что это для него само собой разумеющийся факт, и ничего удивительного и особо интересного в этом нет. Куда интереснее ему было ответить на вторую часть вопроса про энергетическую защиту пещер, которая непонятным образом убивает тех непосвященных, которые пытаются проникнуть в них. Он сообщил, что, действительно, американцы периодически организовывают экспедиции по поиску этих пещер, и, как правило, все участники таких экспедиций (насколько я понимаю тех, которые достигают своей цели) погибают. Но было видно, что самое удивительное для моего собеседника заключалось в том, что с этими погибшими людьми происходило дальше: за трупами американцев, в отличие от тел шерпов, сопровождавших экспедицию, которых на месте и сжигали, прилетал специальный спасательный вертолет, который их находил и переправлял домой в Америку. Священные пещеры явно блекли в сознании шерпа на фоне американского вертолета.

    В тот момент я осознал, что Нирвана, Атлантида, Лемурия, секретные пещеры в Гималаях — все это реально существует. И причем абсолютно неважно – географически, в реальном, общепринятом для всех людей измерении или в фантазии, индивидуальных измерениях отдельных личностей. Просто в этом мире, наряду с нашей повседневщиной, существует Вечное, простирающееся далеко в бесконечность, которое наделяет жизнь всеобъемлющим духовным смыслом. И это простой, очевидный факт.

    Прошлой осенью мне посчастливилось побывать в Непале и Тибете. Это был очень интересный опыт. Я нигде себя не чувствовал так тепло, уютно и вместе с тем возбужденно от необычности окружающего мира, как в Катманду. Я понял, что означают слова «родное Катманду» в песне группы «Крематорий». За время своего путешествия по Азии я прилетал в этот город три раза, и если, спустившись по трапу самолета рейсом из Москвы в первый раз, я смотрел широко открытыми глазами на интересный, но совершенно чуждый мне мир, то, прилетев в Катманду уже в третий раз из Лхасы, мое сердце таяло от теплой радости, заполнявшей его – я в родном Катманду. Мягкое солнце, слепой дождик, узенькие улочки с правосторонним движением, кишащие шумящими людьми и беспрерывно бибикающими автомобилями, невысокие бедные, но необычайно живые трех-четырехэтажные здания красных оттенков, окружающие со всех сторон горы и зеленые поля, буддийские ступы и индуистские жертвенные алтари, люди, корыстные по отношению к туристам, но добродушные, улыбающиеся и очень естественные, безумно красивые стройные молодые девушки хинду, разукрашенные садху (тантрические йоги), скручивающие свое тело в различные позы и курящие через металлическую трубку гашиш – все это отпечатывается в сознании как родное Катманду, куда почему-то очень хочется вернуться.

    Первые четыре дня, проведенные в Непале, которые были посвящены бесконечным путешествиям по различным достопримечательностям столицы горного королевства, были самыми удивительными в моей жизни. Мне казалось, что я попал на другую планету – кроме гравитации, все в этом месте было другим: другие люди, другая архитектура, другая фауна, другой язык, другие пейзажи, обезьяны, бегающие по улице вместе с собаками, правый руль в машинах, даже небо и солнце существенно отличались от привычных мне. Впечатлений было столько, что изменилось восприятие времени – оно стало тянуться в раза четыре медленнее, чем обычно. Особый интерес вызывал траффик: улицы настолько узки, что машины порой разъезжались между собой и с различными другими препятствиями на расстоянии, не превышающем пяти сантиметров. Кроме того, правила дорожного движения носят там относительно формальный характер, на что указывало как ничтожное количество знаков и светофоров, большинство из которых, как правило, не работали, так и явно не формализованное поведение участников дорожного движения. На мой вопрос о том, часто ли у них бывают аварии на дорогах, один таксист ответил, что аварии случаются редко, так как у них нету правил и поэтому все ездят осторожно.

    На пятое утро я проснулся очень рано – часа в четыре. В семь мы вылетели из Катманду на маленьком самолетике в Луклу – ма ленький город в горах на высоте около двух с половиной тысяч метров. Оттуда берет свое начало пешех одный маршрут к вершине Кала Патар (5550 м), по которому проходят тысячи туристов, чтобы увидеть самую высокую точку на планете – Джомолунгму (8848 м). К сожалению, нам эта вершина так толком и не открылась – еще не закончился сезон дождей, поэтому все было затянуто облаками и отовсюду лилась вода: дождь с неба, водопады со склонов скал, мощные потоки горных рек – два раза я подымался на Кала Патар, но оба раза туман рассеивался лишь эпизодично, и увидеть Эверест полностью мне с того места не удалось. Но путешествие по Гималаям от этого ни в коей мере не стало менее увлекательным. Увидеть освещенную солнцем Джомолунгму на фоне ясного голубого неба – это феерия, это импульс, который посредством органов восприятия передается в центральную нервную систему и вызывает настоящую эйфорию всей человеческой сущности – восторг, момент встречи с вечным. Но вместе с тем – это цель, и как любую другую цель в жизни, мы ставим ее перед собой не столько для того, чтобы достичь, сколько для того, чтобы пройти замечательный путь к ней. Семидневный путь к Эвересту был похож на активную медитацию. Это было настоящее испытание для тела – при наборе такой высоты организму намного тяжелее функционировать из-за сокращения поступающего кислорода, кроме того, существует опасность высотной болезни – нарушение функций отдельных органов и систем при подъеме на большие высоты (свыше 3000 м), возникающее в результате уменьшения парциального давления кислорода в легких и снижения насыщения артериальной крови кислородом – гипоксии (лишь половина членов нашей группы смогла дойти до конечной точки маршрута). Но дух при этом находился в резонансе с полным необыкновенного мистицизма окружающим пространством: узкая тропинка, по которой ты подымаешься все выше и выше, необыкновенная красота окружающих гигантов-гор, нескончаемый поток воды отовсюду и ни с чем не сравнимое ощущение вечности, которую олицетворяют собой Гималаи. Это настоящий инсайт для сознания.

    Во время восхождения по большей мере созерцаешь свой внутренний мир: вспоминаешь, мечтаешь, анализируешь, десятки раз проигрываешь одни и те же ситуации, время от времени останавливаешь уже приевшийся поток мыслей и удивленно себя спрашиваешь: «Это я? Кто это постоянно тараторит внутри? О ком все эти образы? Да нет же, это не я! А кто тогда я?» После этого несколько минут чувствуешь себя просветленным и интуитивно понимаешь, что настоящий ты сейчас определенно в Гималаях, растворяешься в бесконечности окружающего пространства, потом постепенно снова вовлекаешься в беспрерывный поток образов своего ограниченного личным опытом бытия. Иногда самопогружение прерывается встречами с местными шерпами – туристический сезон должен вот-вот начаться, и по этому поводу происходит активная подготовка, а так как в этом регионе отсутствует какая-либо транспортная артерия, вся провизия, материалы для строительства и ремонта доставляются в многочисленные гест-хаусы на плечах маленьких людей – местного когда-то кочевого народа шерпов (один шерп может нести в гору на своих плечах до ста килограмм веса) - «Намасте!» -«Намасте! Намасте!». Иногда останавливает очередной открывшийся пейзаж: «Как красиво, черт побери! Да, я в Гималаях...», и душа наполняется приятной восторженностью, появляются мысли о том, какая непредсказуемая и полосатая жизнь – еще год назад Гималаи существовали лишь в далеких неосуществимых мечтах. Сейчас моя жизнь стала похожа на сон, где события непредсказуемым образом сменяют друг друга и где нет ничего невозможного.

    С каждым подъемом на 600-800 метров мы попадали в новый климатический пояс. Обильные лиственные леса, устилающие горы в начале, сменялись хвойными, еще выше как-то резко появились впервые мною увиденные деревья с листьями, похожими на паутину, затем деревья исчезли и остались кустарники и трава. Чем выше мы подымались, тем тусклее была фауна, после 4500 м она исчезла совсем – вокруг были одни серые камни -«Fucken moon!» - как говорил Ен, студент из Оксфорда, с которым мы познакомились в Дугле (4620 м) и один день вместе совершали переход.

    В Тенгбоче (3860 м), где мы стояли один день, был большой буддийский монастырь. Мы посещали молитвы, общались с монахами. Один монах рассказал нам о пустоте. Он говорил, что суть всего сущего – это пустота. Когда мы смотрим на разные предметы, мы видим лишь проявленные формы, которые появляются, существуют какое-то ограниченное время, затем исчезают. Каждое существо, которое может воспринимать окружающий мир, видит различные формы в одном и том же, в зависимости от особенностей собственной психики – субъективного отражения реальности. Просветленное сознание не обманывается иллюзиями проявленных форм – зеркальная гладь горного озера отражает все так, как оно есть. Когда я был на самом верху и не видел вокруг себя ничего, кроме серых камней и тумана, я понял, о чем говорил монах...

    От Горак Шепа (5140 м), поселка у подножья вершины Кала Патар, где мы остановились, было не более десяти километров до границы с Тибетом. Сложность заключалась в том, что граница эта проходила по цепи гор, высота которых превышала 6000 м, и туда не были протоптаны тропы, поэтому переходить ее нужно через ледники, подвергаясь постоянной опасности попасть под лавину, которые были очень интенсивными в тот период года. Кроме того, Тибет – это уже территория Китая, а государственная граница Китайской Народной Республики очень хорошо охраняется вооруженными заставами по всему своему периметру, и, как мне рассказывали местные жители, китайские солдаты сначала стреляют, а уже потом кричат: «Стой! Кто идет?» Но то ли уменьшение парциального давления в легких, то ли жажда какого-то мистического экстрима подтолкнули меня к идее о том, что раз уж я почти в Тибете, то я должен туда обязательно попасть. Это решение было настолько неожиданным для меня, что подействовало как инъекция эфедрина. Я с Оксаной и нашим портером Лакпой, как самые выносливые, оторвались от всей группы на один день и уже на подходе к Горак Шепу, остановившись на очередном привале, решили посмотреть карту. Физическая усталость и осознание того, что вот, я уже почти дошел до самой высокой точки путешествия, а просветления так и не достиг, и скоро надо возвращаться домой, действовали угнетающе. И тут, рассматривая карту, я вдруг понимаю, что нахожусь возле самого Тибета – крыши мира, наполненной просветленными буддистами, отшельниками и магами, хранящими тайные знания, которых я так жажду. Это был фактор, результат последовал незамедлительно – Я ОТПРАВЛЯЮСЬ В ТИБЕТ! Пройдя еще несколько метров, за очередным поворотом нашему взору открылось необыкновенной красоты голубое горное озеро, и я понял, что это знак – я принял верное решение, и я непременно воплощу его в жизнь в самое ближайшее время. Вам знакомо ощущение «прыжка в пропасть»? Когда вы ясно осознаете, что вся ваша прошлая жизнь, планы, проблемы, друзья, семья, представление о собственном Я превращаются в смутный сон, который вам постоянно снится и уже порядком надоел своей ограниченностью, ощущением, что ваши сведения о мире недостоверны, кем-то навязаны, что вы – это не вы, страданиями, сомнениями, которые постоянно живут в этом сне; и вот вы наконец открываете глаза – сон ос тается позади, вам наплевать на него, вас охватывает эйфория, чувство абсолютной свободы и сча стья, сейчас вы прыгнете в пропасть – навстречу с реальным, навстречу с самим собой! В такие моменты хочется смеяться над тем, кем ты был пять минут назад, да надо всем хочется смеяться. Целый день я пробыл в таком внутреннем экстазе, предвкушая, как я буду ночевать в пещерах, как доберусь до первого небольшого монастыря, где монахи разрешат мне остаться на какое-то время и где я смогу медитировать, познавать себя, возможно, на своем пути в какой-то деревне или где-нибудь в горах я встречу мага-отшельника, который возьмет меня в ученики. Несколько смущали мысли о том, как меня арестует китайская полиция за то, что я нелегально проник на территорию КНР, но я рассчитывал к тому времени обрести окончательное просветление, что избавило бы меня от подобных проблем, порожденных условностями иллюзии мира сего. Вечером я решил обсудить свой план перехода в Тибет с местными – все смотрели на меня как на сумасшедшего и в один голос твердили, что это невозможно, они-то и рассказали мне про ледники, лавины и пограничников. Поначалу я не отступал от своего решения, думал о том, что моя карма не позволит мне погибнуть, что свершится чудо, но я это сделаю, ведь то, что я здесь – это уже чудо кармических преобразований в моей жизни – вспоминая себя и свою жизнь еще несколько лет назад, я до сих пор не понимаю, как все так получилось, что я сейчас могу описывать свое путешествие по Тибету и Непалу. И моя карма не дала мне погибнуть – инстинкт самосохранения взял верх над верой в чудеса, я начал думать о своих родителях, о том, как это будет несправедливо по отношению к ним – замерзнуть в горах, после всего, что они для меня сделали, да и самому, честно говоря, жить хочется.

    Вместе со всеми я вернулся вниз в Луклу, откуда мы после одиннадцатидневного путешествия по Гималаям вернулись в Катманду. Спускаться вниз было намного легче, чем подыматься вверх. Даже более того, наблюдался эффект кислородного допинга: организм, уже привыкший к низкой концентрации кислорода в воздухе, воспринимал ее повышение по мере спуска, как кислородное перенасыщение, что ощущалось примерно как воздействия хорошего энергетического стимулятора. Внутри было столько сил, что казалось, они изменяют и внешнее пространство – погода становилась все лучше и лучше, нашему взору открывались необычайной красоты снежные вершины, освещенные солнцем. В то утро, когда мы улетали, на небе не было ни единого облака.

    В Катманду мы должны были провести еще шесть дней, после чего вернуться в Киев. Но еще там, наверху, я решил – я обязательно попаду в Тибет. По прибытии в Катманду я позвонил домой, объяснил ситуацию, выпросил у отца еще денег, продлил свой аэрофлотовский билет в Киев на две недели (что, кстати, обошлось мне в $200), и в одном из многочисленных турагенств Тамила (район для туристов) купил себе тур в Тибет за $600. На следующий день после отбытия моей йоговской группы рейсом в Москву я пересек границу Тибета…